— Монти, — голос Ауша был сух и бесстрастен, словно матросы получали не боевой приказ, а наряд на камбуз, — через пятнадцать минут тебя с Арбучо не должен узнать даже боцман Гу. Через полчаса — я не должен узнавать капитана. Затем вы идёте с капитаном, куда он скажет и делаете, что он скажет. Будет смертельно опасно, но с головы капитана не должен упасть и волос. Всё понятно?
Монти кивнул.
— Арбучо?
Арбучо кивнул.
— Приступайте.
Матросы исчезли.
София проснулась рано утром. Вспомнила события, что привели её к беспокойному сну на лавке у окна, и сразу побежала осматривать дом. Вдова не вернулась. И тут, при свете щекочущего утреннего солнышка, девушка заметила некоторые странности.
Первая состояла в том, что черная накидка, с которой вдова не расставалась никогда после смерти своего мужа, лежит на её любимом кресле. И вязание вместо того, чтобы быть аккуратно сложенным, валялось на полу рядом. София знала, что тетушка никогда не позволит себе такую неаккуратность, даже если бы она очень торопилась. Так было и в тот злосчастный день, когда бедной старушке сообщили о гибели супруга. Сначала она бережно собрала рукоделие и только потом упала в обморок.
Вторая, теперь София ясно вспомнила, что дверь при её возвращении домой была не заперта. Вдова всегда запирала дверь, даже если просто выходила во двор поболтать с соседкой. И у Софии всегда находился с собой ключ, иначе не было бы возможности выйти из дома в таких случаях. Вдова доверяла исключительно только «своей доброй девочке».
София накинула плащ и бросилась к двери. У девушки мелькнула одна мысль, она была последней ниточкой, отделяющей здравый смысл от паники.
В нескольких домах от них жил кузен тетушки — старый капитан в отставке, мистер Крод.
Девушки бежала, не разбирая дороги. Подол старенького плаща быстро намок от росы и бил по босым ногам Софии. Девушка даже не заметила, что забыла надеть туфли. Дом писаря, булочника… мужчина в белом фартуке проводил Софию удивленным взглядом, длинный сад капитана, распахнутая настежь дверь. Сердце девушки сжалось в недобром предчувствии.
Она резко остановилась, ухватившись за деревянный столб крыльца, и попыталась восстановить дыхание. Сердце, казалось, сейчас взорвется от быстрого бега и сжавшего его тисками страха. Проглотив комок, застрявший в горле, София медленно ступила на порог.
Она увидела его сразу, хотя в прихожей царил полумрак. Пожилой мужчина лежал в двух шагах от порога. Глаза его были широко раскрыты, рот застыл в гримасе жуткой боли.
Мертвая тишина в доме, лишь пара мух назойливо жужжа и ненадолго затихая, летает вокруг неподвижного тела.