— Мы получили донесение, — сказал Эдегор, и голос его прозвучал глухо, как будто слова даются с трудом. — Хмм, мм, в западной части наших провинций…
Гарриетт подавил усмешку. «Западные части провинций» представлял маленький клочок земли между скалами с одной стороны и равнинами Ингви с другой. С землями Ингви их разделяла лишь речушка называемая Иголинд. Имя ей дали древние поселенцы, от народа которых ныне осталось человек пятьдесят, не больше.
Совсем полная, беспросветная дыра.
— Появилась некая тварь, нападающая на путников. Возьми небольшой отряд и проверь, так ли это. Наверняка лютуют волки или медведи, но хранить безоапасность проезда через наши земли — наш долг.
Эдегор выражался непривычно пафосно, и легкая дрожь пальцев выдавала его нервозность.
Гарриетт склонил голову.
— И возьми с собой Йормуна, — сказал Эдегор быстро и даже с облегчением. Наконец-то он сказал главное.
— Конечно, — произнес Гарриетт, удивляясь про себя, с чего это Эдегор так волнуется, давая простое задание, даже если суть его — убрать с глаз долой неугодного придворного.
— И еще, — сказала Раннвейг, — постарайтесь остаться там подольше.
— Мы вернемся, как только с неизвестной тварью будет покончено, госпожа, — сказал Гарриетт с улыбкой. Он по-прежнему избегал смотреть на нее. Раннвейг внушала ему иррациональное беспокойство, будто кошка скребла по сапогу. Но Йормунганд убедил ее сделать что-то против ее воли. А значит, не стоит бояться, находясь на стороне сильнейшего. Йормунганд не проиграет ей.
Но осторожность не помешает.
— Мы выдвинемся немедленно, — сказал Гарриетт.
— У нас есть небольшой… подарок для Йормунганда, — продолжила Раннвейг. Гарриетт нахмурился.
— Поскольку он, верно, занят сейчас… Мы посылали за ним, но слуги не нашли его. Надеюсь, он не покинул нас как некогда Альфедра. Йормунганд думает, что князь зол на него и сожалеет о потере расположения князя. Постарайся разубедить его. Нет никого, кто был бы приятнее нам, чем Йормунганд из Ирмунсуля.
Гарриетт нахмурился еще больше.
— Будь добр, передай ему, — и Раннвейг протянула Гарриетту сверток из шелкового платка, вышитого по краю цветочным узором. В платке угадывалось что-то холодное, маленькое и неправильной формы. Гарриетт поклонился, с недоумением украдкой ощупывая платок.
— Я передам.
Йормунганда и в самом деле не могли найти. Ругер пожимал плечами, а по его желтоватым глазам ничего нельзя было понять. Он клялся и божился, что его хозяин вот вышел на минуточку, а может, и выпорхнул в образе черной птицы, кто их, колдунов, разберет. А как вернется, Ругер ему сразу обо всем доложит, всенепременно, сразу же.