Мария росла, но у Клер еще оставалась надежда, что, быть может, ее дар заявит о себе в подростковом возрасте, когда прорывается на поверхность все то, что прежде дремало внутри. Как бывает с супом, оставленным кипеть на плите, когда ингредиенты, до поры до времени спокойно лежащие на дне, всплывают, едва бурление вокруг становится достаточно сильным, чтобы вытолкнуть их наверх.
Теперь она не была уже так в этом уверена.
— Перестань. Это просто глупо, — сказала Сидни. — Наша мать вообще не хотела никаких детей. Зачем ей могло понадобиться воровать чужого ребенка?
— Она всегда играла с огнем, пытаясь устроить что-то грандиозное, опасное, драматическое, — заметила Клер.
— Это все из-за того, что она съела яблоко? — подала голос Бэй; она за обе щеки уплетала запеканку, откровенно наслаждаясь всем происходящим. При этом она не сводила глаз с матери и тетки.
— Да, — ответила Клер.
— Нет, — одновременно с ней сказала Сидни.
— Погодите, так да или нет? — уточнила Бэй.
— Мы не знаем, это из-за того, что она увидела, как умрет, она стала такой, какой стала, или нет, — сказала Сидни дочери. — И никогда не узнаем. Думаю, любопытно было бы поговорить с этим человеком, расспросить его о маме. Мы даже не знали, в чем заключался ее дар Уэверли. Ты сказала, он обещал вернуться завтра? Может, я могла бы с ним встретиться.
— Нет! — тут же вскинулась Клер. — Никаких разговоров.
— Где фотография, которую он тебе дал? — Сидни нетерпеливо протянула руку. — Я хочу на нее взглянуть.
Клер пошарила в кармане фартука и подала сестре снимок. Сидни взяла его и принялась внимательно разглядывать.
— Посмотрите, какая она тут молоденькая, — сказала Сидни, пуская фотографию по кругу, как будто это была фотография ребенка.
— Эванель, мама или бабушка Мэри никогда не говорили тебе что-нибудь о том, что я на самом деле не ее дочь? — спросила Клер.
— Впервые об этом слышу, — отозвалась пожилая дама, передавая снимок Фреду, который с улыбкой передал его Бэй. Та втихомолку сунула его к себе в карман. — Она любила тебя, Клер. Ты была ей родной.
— Но ты, похоже, не удивлена, — заметила Клер. — Ты считаешь, что это правда?
Эванель пожала плечами:
— Может, и правда. Но это не имеет никакого значения. Разумеется, ты Уэверли. Это внутри тебя, и твое происхождение тут совершенно ни при чем. Это то, что я постоянно твержу Фреду. У него точно такой же дар предвосхищения, как у меня. И он был у него с самого начала. Он просто еще сам не понял этого. Он так зациклен на том, чтобы не дать мне умереть, что не видит вещей, которые у него прямо перед носом.