Но Вайолет знала, как Сидни любит маленького Чарли. Она знала, что у нее есть нечто такое, чему Сидни завидовала. Молодые девушки всегда знают такие вещи. Они знают, что старшие женщины смотрят на них и видят то, что для них самих навсегда осталось в прошлом и чего им уже не вернуть. Вот правда, которую знают все, но никто не желает признавать: если в мире есть кто-то непобедимый, то это восемнадцатилетняя девушка.
Вайолет вылетела из школы, когда ее мамаша, урожденная Тернбулл — это семейство славилось своим беспутным нравом и беспримерной способностью плодиться как кролики, — уехала из города в обществе очередного дружка. Вайолет вела веселую жизнь, время от времени употребляла наркотики и очень скоро забеременела. Если она и была в курсе, кто отец, то никому не сказала. Чарли, с его мыском темных волос на лбу и глазами цвета кофейных зерен, получился точной копией своей матери.
Сидни познакомилась с Вайолет несколько месяцев назад, в свой обеденный перерыв забежав к Фреду в лавочку за апельсиновым соком и йогуртом, которыми намеревалась подкрепиться, сидя в скверике. Была пора школьных выпускных балов, и руки у нее уже отваливались от сооружения вечерних причесок.
По-турецки усевшись прямо на газоне в своих вываренных гаремных штанах и черной майке-борцовке, она пристроила сок и йогурт на траве у себя между ног, закрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам, наслаждаясь теплом.
Не прошло и нескольких минут, как она почувствовала, что кто-то трогает ее за ногу, и, приоткрыв глаза, увидела темноволосого младенца в расстегнутом комбинезончике, который пытался забраться к ней на колени. Она застыла, как застываешь, обнаружив, что на тебя уселась пчела, и пытаясь понять, чем кончится дело, прежде чем начать визжать и размахивать руками. В конце концов ей все же пришлось подхватить малыша, когда он залез к ней на коленку и уже совсем было собирался чебурахнуться носом в землю.
Она поднялась, усадила его на бедро и принялась оглядываться по сторонам в поисках матери. Народу в тот день в скверике было не так много, но она все же увидела девушку-подростка с длинными, слипшимися в сосульки волосами — она сидела на скамейке рядом с наполовину ушедшим в землю бюстом Горация Дж. Ориона; проходя мимо, студенты Орионовского колледжа шутили, что, может, Гораций и мертв, но до сих пор не похоронен.
— Прошу прощения! — окликнула Сидни худую девушку в огромных солнцезащитных очках. — Это ваш малыш?
Девица не шелохнулась.
— Прошу прощения? — переспросила Сидни, повысив голос.
Девица встрепенулась и повернула голову.