— Привет, что ты здесь делаешь?
— Ох! — руки у нее опустились, она не могла выговорить ни слова.
— Что с тобой? — забеспокоился Володька.
— Ну ты меня и напугал.
— Неужели я такой страшный?
Володька явно кокетничал. Вид у него был бравый. Штормовка, плотно сидящая на широких плечах, и высокие болотные сапоги четко очерчивали клинообразную фигуру.
— Хочешь клюковки?
— Нет, спасибо. Я Василия жду.
— Так он сегодня никуда не ездил. У них в конторе какое-то важное совещание.
— Мне очень нужно с ним поговорить. Ты не можешь его вызвать?
— Понятно. Смогу, если надо. Только не знаю, зачем все это.
— Мало ли зачем.
А Сема, наверное, давно таился поблизости. Стоило народу рассосаться, и замаячила его сутулая фигура. «Пусть видит, может, испугается и отстанет», — решила Оля и взяла Володьку под руку. Володька в этой роли выглядел куда внушительнее Василия. Но Сема не отстал. А потом и Володька заметил его.
— Эй, Семен, а ну иди сюда!
Сема остановился, но не подходил.
— Иди, клюковки дам, — и уже обращаясь к Оле, пояснил: — Чудак не понимает, что хлеб за брюхом не ходит.
— Пойдем быстрее, — попросила Оля.
Она поняла, что Володька ни о чем не знает, а значит, и Василий мог не знать. И тут же поймала себя на мысли, что боится, как бы не узнали, будто и впрямь перед кем-то виновата.
Володька повесил рюкзак на забор, развязал узел и достал пригоршню клюквы. Сема поверил, что над ним не смеются. Оля спряталась за Володькину спину и отвернулась.
— Ешь, Семен, больше витаминов и будешь таким же здоровым, как я, — вразумлял Володька до смешного серьезным голосом. — Бери, не стесняйся. Да что ты в руках мусолишь, сыпь в карман. Вот и молодец, а теперь еще горсть. С этой горстью Сема и подошел к Оле. Она смотрела на горку упругих белобоких ягод, которые так не вязались с обкусанными грязными ногтями, и пятилась от Семы.
— Возьми, не бойся, — говорил Сема и тянул к ней руки.
— Ай да Семен! Ай да молодец. Вот это я понимаю, джентльмен!
— Возьми, они вкусные, — Сема зашмыгал носом.
Так ничего и не сказав, Оля повернулась и пошла, почти побежала.
Володька догнал ее только на перекрестке.
— Зачем ты его подозвал?
— Ягод что ли жалко? Зря ты его обидела.
— Обидела! Да он со второго числа мне проходу не дает. Я уже не знаю, куда прятаться от него. Вся школа смеется.
— А Васька что?
— Вот я и хочу его увидеть, может, подскажет, как быть.
— И только-то?! А я думал — у вас более тесные отношения.
В другой бы раз Оля оскорбилась, а здесь пропустила мимо ушей, не хватало еще с Володькой поссориться…
Заверения, будто мать Василия очень простая женщина, ее не убедили. Заходить в дом она отказалась. Единственное — попросила не засиживаться.