— Ну как насчет командировки, нашелся доброволец?
— Какой доброволец? — рассеянно переспросила она. И вдруг все поняла: и про кету, и про горбушу, и про семужный посол.
Свекровка, склонив голову, внимательно смотрела на нее и стряхивала сигарету мимо пепельницы. Антонина отложила последнюю тарелку и молча вытерла пепел с подоконника — обычно это сердило законную хозяйку дома, но сейчас она не подала виду.
— Ну, помнишь, ты как-то говорила про Восток?
Антонина хотела обмануть, сказать, что уже уехали, но не получилось.
— Между прочим, в октябре твоему мужу исполняется тридцать три года, как говорится, возраст Иисуса Христа.
В комнате выключили телевизор, и маленький Олежка прибежал на кухню, Антонина обрадовалась, засуетилась возле него, повела умываться, но свекровка взяла ее за руку и крикнула:
— Олег, уложи, пожалуйста, ребенка! — А когда мужчины ушли, сделала скорбное лицо и зашептала: — Антошенька, хранительница ты наша…
Антонине стало скучно. Теперь свекровка начнет окать по-вологодски, рассыпаясь в благодарностях, унижаться. И не поймешь, где притворяется, где по-настоящему. А самое противное, что все из-за ерунды какой-то.
— Ты только Олегу ничего не говори, ты же знаешь, какой он. Ты же понимаешь. Ну где ему чего пробить, он такой интеллигентный. А тут день рождения, удобный случай. Нужных гостей позовем. Главное, повод хороший, никаких подозрений. Всё естественно. Люди придут, а на столе дефицитная рыбка, а может, как-нибудь и красной икорочки добудешь. Я слышала, там продают, и не так дорого. Ну не мне же тебя учить. Ты же у нас вон какая…
«Какая? — хотелось спросить Антонине. — Не слишком щепетильная?»
Ей тут же представилось, как свекровка смутилась бы от вопроса и начала выкручиваться. Смешно и неприятно.
— Если наша Антошенька улыбается, значит она шутя все сделает.
— Разумеется, шутя.
Потом Антонина с трудом выслушала ворох благодарственных слов, то улыбаясь, то опуская голову, и бочком, бочком в свою комнату…
— Что это вы там рассекретничались? — полюбопытствовал Олег.
— Так, по-бабьи, — сказала она и попробовала засмеяться.
Он, конечно, не поверил, но расспрашивать не стал. Он никогда не вмешивался в ее отношения с матерью и не принимал ничьей стороны. И здесь не стал допытываться, только погладил, успокаивая.
2
Самолет улетал вечером, и до прихода Олега она успела съездить на работу, убрать квартиру и приготовить одежду на десять дней для обоих мужиков. Всё в спешке, всё бегом, всё в ожидании, что Олег придет пораньше, и они хоть часик побудут вдвоем. Она уже и в ванне поплескалась, и чемодан собрала, а когда муж пришел, времени оставалось только на дорогу до аэровокзала. Не снимая плаща, Олег начал оправдываться, что раньше не мог, — неудобно было. Антонина видела, как он мучается и прячет глаза, представила, как он страдал на работе, собираясь целый день подойти к начальнику и отпроситься, изводил себя и наконец, когда откладывать было уже некуда, поскребся в кабинет и, запинаясь, выпросил несчастный час, а потом долго благодарил, обещая отработать. Она с грустью посмотрела на мужа, присевшего на табуретку возле входа, и прижала к себе его опущенную голову.