— Нехорошо вперед женщины, она первая крикнула. Не по-джентльменски, — подсмеивался рыбак.
— Ну конечно же, я первая, первая я крикнула.
Мешок с рыбиной не вылезал из сумки.
— Ворона тоже крикнула, — передразнил Селезнев, ложась на трап и протягивая деньги, — сыр выпал, с ним была плутовка такова.
Тоня догадалась расстегнуть до отказа молнию на сумке, вытащила свой мешок, но парень уже спрятал деньги под жилет и отсчитывал рыбу. Поддразнивая толпу, он каждую поднимал над головой. Красная кисть его мокрой руки ярко выделялась на темно-серой чешуе. Сильные пальцы впивались в бока, и казалось, что в этих местах полопалась кетовая кожа и красное сочное мясо выпирает из ран. Пассажиры переступали через Селезнева, вытянувшегося поперек трапа. Они торопились занять лучшие места. Рыбак отсчитывал, и голова покупателя кивала каждому взмаху руки. Тоня глядела, как серебристые слитки пропадают в раскрытом зеве чужого мешка. Губы ее дрожали от обиды.
— Ну как же так, почему все такие, — шептала она.
Может быть, рыбак услышал ее, а может, и просто так, от веселого нрава, или оттого, что для него не стоит труда смотаться на своей лодочке на середину Амура и выловить еще десяточек таких же слитков, чтобы утешить обиженного человека, но он поднял к Тоне лицо и крикнул:
— Не горюй, красавица, следующая будет твоей.
— Так пароход уплывает.
— А куда спешить?
Селезнев принял мешок и стал подниматься. Он уже почти выпрямился, но вдруг тело его дернулось назад, и он чуть не свалился. Внизу, под трапом, забухали глухие удары. Лицо Селезнева посерело, губы растянулись и стали почти синими, а глаза превратились в узенькие щелки. Он стоял, вытянув руки вперед, словно предлагал окружавшим его людям пустой мешок с разорванным днищем.
Все молчали, и только рыбак хохотал. Кудри падали ему на лоб, на черном от щетины лице сверкали крупные зубы — цыган да и только. Или разбойник.
Потом раздался всплеск, и Тоня увидела, что Селезнева нет на трапе.
Он стоял по грудь в воде и шарил перед собой руками. Шесть кетин упало в лодку, остальные плюхнулись за борт. Одну за другой Селезнев вытащил три рыбины. Но последнюю найти не мог. Он уже второй раз обходил вокруг лодки. На «омике» заканчивалась посадка. Оставшиеся на ночь собрались на берегу и на трапе. Кто-то бросил рыбаку рюкзак Селезнева, и тот, посмеиваясь, укладывал в него вторично пойманную рыбу.
— Я сетью не могу, а он руками достает. Хитрее выдры мужик. Ныряй за последней, а то не успеешь.
Селезнев окунулся с головой. На воде закачалась шляпа. Рыбак подцепил ее веслом. Селезнев вынырнул и встал, держась за борт лодки. Вода струйками стекала с него.