Адвокат понимал ее, как никто из прежних парней. И дело было не в возрасте или опыте, а в том, что он жил на широкую ногу. И предоставлял ей возможность жить той жизнью, которой она хотела жить. Даже подзадоривал, поощряя интрижки с другими мужчинами, хорошо понимая, что потеряет ее, пытаясь удержать. Единственным условием с его стороны было не заводить на стороне слишком серьезных отношений. Пару раз у нее случались романы, всякий раз поверхностные, ничего не значащие, и каждый раз он наблюдал со стороны и ждал. Когда она уставала от нового партнера, он объявлялся, и их отношения возобновлялись.
Я не перебивал Майю, пока она рассказывала об Адвокате. Когда она закончила свою историю, я спросил, любит ли она его. Теперь я отнюдь не был уверен в отрицательном ответе.
Она посмотрела на меня. Долго смотрела. Сказала, что не любит, во всяком случае, не любит так, как женщина любит мужчину. Он был для нее своего рода покровителем, а она нуждалась в мужской опеке, хоть и считала себя волевой и независимой. Ей нужно было знать, что есть мужчина, который ее защитит, обезопасит, даст ощущение надежности. Это было для нее важнее всего. В отношениях она стремилась к надежности.
– Судя по твоим словам, он играет в твоей жизни роль скорее отца, чем парня, в которого ты влюблена.
– Наверное.
– А твой отец – какой он?
Она улыбнулась.
– Это психотерапевтический сеанс?
– Все-таки далеко не все женщины выбирают мужчину старше себя.
– Не знаю.
– Сколько лет твоему отцу?
– Отца не стало, когда мне было четыре.
– Прости.
Она покачала головой.
– Тебе не за что извиняться.
– Не надо было высмеивать твоего Адвоката, это было глупо.
– Да, не умно.
– Мне жаль, что я затеял этот разговор про твоего отца.
Майя посмотрела на меня.
– Ты же не мог знать, – сказала она.
Она мало что помнила из того времени, когда он был еще жив. Помнила, как он приходил домой, какие у него были глаза, руки, как они ходили гулять в Фелледпаркен, как она шла между папой и мамой. Помнила, что он носил форму. Сложно сказать, видела ли она его в форме. Может, ей казалось, что видела, а на самом деле форма просто висела в шкафу, пока мама однажды ее не выбросила. Он служил в полиции в пригороде, к северу от Копенгагена.
Большую часть жизни отца Майи мучили сильные приступы депрессии. Время от времени его клали в клинику. Лечили электрошоком, после чего он возвращался домой другим человеком. Но терапии хватало на несколько месяцев. Ему давали с собой медикаменты, которые тогда были в ходу, но от них было мало проку. Только электрошок делал его прежним человеком.