– Отец рассказал мне только час назад, – говорит она. – Сообщил, что ты вчера звонил. Он не знал, как мне об этом сказать. Для него это большое потрясение.
– Где он?
– Внизу на парковке, в машине.
– В машине?
– Да. Он… да. Но он скоро поднимется сюда.
Мама подходит к кровати Майи.
– Как она?
– Ей дали после операции успокаивающее, а то она почти не спала.
Мамины глаза блестят, она прижимает ладонь к губам. Я хочу обнять ее, но знаю, что мама разрыдается, если я это сделаю. Я не могу ее поддержать. Не сейчас. Я пытаюсь говорить воодушевленно.
– Я присутствовал при операции. Видел, как они родились, – говорю я.
Когда мама успокаивается, мы выходим из смотровой и идем по коридору к лифтам. Неонатальное отделение находится этажом ниже. Мама нажимает кнопку вызова лифта. Ей не привыкать ездить в этой больнице на лифте. Ведь именно здесь она лежала в отделении для больных раком, в одном из соседних корпусов. Когда она оправилась настолько, что могла передвигаться по больнице, она ездила на лифтах. Не могла все время лежать. Я помню дни, когда я заходил в ее палату, находил кровать пустой, и у меня успевала проскочить мысль, что мама умерла. Но она не умерла, она вставала с кровати, ходила по больнице и беседовала с врачами и другими пациентами, и подруги навещали ее.
Двери одного из лифтов открываются, и появляется отец. Он не ожидал увидеть нас здесь и не знает, что ему делать. Я вижу это по тому, как он характерным образом слегка откидывает назад голову. Потом он подходит к нам и прижимает меня к груди. От его пальто пахнет весенним ветром и куревом. Он выпускает меня из объятий и моргает.
– Родились близнецы, – говорю я.
– Они родились?
– Да.
– И они…
– Да, они живы. Их достали, сделав кесарево. У Майи еще не прошел наркоз.
– Что говорят врачи?
Кожа под его глазами за стеклами очков стала влажной.
Инкубаторы с нашими близняшками стоят друг напротив друга. В открытой палате неонатального отделения еще четыре других инкубатора с детьми. К каждому присоединена аппаратура и мониторы.
Я подвожу родителей сперва к девочке. Она лежит, накрытая тоненьким одеяльцем. Медсестры надели на нее вязаный чепчик. К коже на груди и ножках присоединены электроды. В левой ручонке игла от капельницы. Девочка спит. Грудная клетка быстро поднимается и опускается в такт дыханию.
– Это наша малышка, – говорю я.
Голос изменяет мне на слове «малышка». Мама плачет.
– Она такая славная и красивая, – говорит мама.
Обнимает меня.
– Она славная.
Я показываю им сына. Он тоже спит. Я даю им время постоять и посмотреть на него. Они стоят, прижавшись друг к дружке, рядом с инкубатором. Отец сцепил руки за спиной. Я помню, что в такой позе он всегда стоял перед экспонатами в музеях, когда я был маленький. Однако сейчас у него другое выражение лица. Он плотно сжимает веки.