Не было еще в моей практике ни одного блина комом. Ни первого, ни двадцать первого. Блинки получались как на подбор — поджаристые, золотые, будто солнышко. «Блинчики от Блинчиковой всем блинчикам блинчики!» — не помню уже, кто из друзей-знакомых эту присказку придумал.
Я открыла шкаф: так, мука есть. Соль, сода, уксус, молоко… «Блины в сметане да на меду, к соседке Тане сейчас пойду» — завертелся в голове незатейливый мотивчик из детства. Так, молоко, бабуля говорила, должно быть непременно горячее, не ленимся, греем, льем в тесто… Бац! Ни одного яйца в холодильнике.
В магазин ползти, одеваться-собираться? Лень страшно! Решение подсказала все та же песенка. Мурлыкая себе под нос: «К соседке Маринке сейчас пойду», я, накинув халатик и скользнув в тапочки, вышла на лестничную площадку и привычно вдавила пумпочку на соседской двери. На звонок высунулась взлохмаченная голова.
— Здравствуйте, Роман Роменыч, а Марина дома?
— Дома-то дома, только дрыхнет до сих пор. Повадилась по ночам где-то шастать, потом сопит до полудня. Зайди, посмотри, может проснулась уже.
— Ой, нет, спасибо. Пусть она ко мне зайдет, когда встанет. Да, а у вас не найдется пара яичек? Я блины хочу испечь…
В глазах Маринкиного папаши промелькнул огонек. Похоже, он оценил мой непроизвольный каламбур. Роменыч — тот еще жук. Не будь я соседкой да к тому же подругой его дочери, наверняка бы какую-нибудь сальность сейчас отвесил. Однако промолчал, развернулся и, шаркая шлепанцами, отправился на кухню. Терпеть не могу дядек, которые ходят по дому в драных тапках и тренировочных с оттянутыми коленками. Впрочем, Маринкина маманя, Варвара Ивановна — муженьку под стать: всегда в огромных патронах бигуди, которые носит, как революционный матрос ленты — не снимая. Вот уж точно — два сапога пара.
— С тебя теперича, Марья-искусница, пяток блинков причитается! — Маринкин папаша протянул мне яйца, не отрывая при этом взгляда от выреза моего халатика.
Я почувствовала, как щеки постепенно заливаются густым румянцем.
— Спасибо, Роме… Роман Роменыч. Грейте чайник, скоро блины принесу.
Замешивая тесто, я думала о соседке. Родителей своих она всегда недолюбливала. Непросто стать нормальным человеком, когда твои предки такие неряхи. Но Маринка старалась. Особенно в последнее время, когда, покинув школьные стены, каждая из нас стала жить обособленной жизнью. Мы стремительно отдалялись друг от друга, забывали вчерашних друзей-одноклассников, детские свои интересы и обзаводились новыми, как тогда казалось, настоящими впечатлениями. Так и Маринка ушла в подполье и где-то доставала деньги, потому что я частенько видела ее в новом наряде.