— Может, чай будем пить? На десерт — фирменный торт «Прага»!
Торт должен был получиться на славу. Коржи пропеклись чудесно, ни один не подгорел, и варенье я положила черносмородиновое, чуть кисленькое.
— Я пойду принесу торт, — вызвалась Маринка и умелькнула на кухню. Вот сердобольная душа, переживает, что обещала помочь и не сдержала слово.
— Мариша, он в холодильнике на нижней полке, — крикнула я.
— Найду, не беспокойся!
Раздался очередной звонок в дверь. Странно, кто бы это мог быть? Может, родители?
На пороге стоял молоденький парнишка с огромным букетом белоснежных роз. Сразу было заметно, что цветы не из обычного магазина — слишком изящно сочетались упаковка, зелень и бутоны. Некоторые раскрылись, а другие оставались в том бесподобно-девственном состоянии, что сейчас показывают в рекламе по телевизору — еще чуть-чуть, и навстречу солнцу подернется один лепесток, за ним следующий, и роза во всей своей первозданной красоте и чистоте притягивает к себе всеобщее внимание и восхищение. Запах букет распространял бесподобный. Там было, наверное, штук пятьдесят роз, и еще какие-то меленькие желтенькие цветочки, и бантики, и ленточки… Я не могла оторвать глаз от букета.
— Здравствуйте, — произнес парнишка. — Мне нужна Мария Блинчикова.
— Это я!
— А это — вам, — парнишка протягивал мне букет. — И здесь, пожалуйста, распишитесь.
Машинально я взяла предложенную ручку и поставила роспись на бланке.
— Поздравляю, — галантно сказал парнишка и удалился.
Надо срочно что-нибудь придумать, иначе разразится скандал. В голове стоял туман.
— Эт-то еще что такое? — Сашкин голос заставил меня вздрогнуть.
Боже, что сейчас начнется! А я даже не знаю, кто прислал это дорогущий букет!
Все приутихли. Я медленно повернулась. Передо мной стоял Сашка. «Что-то будет… Что-то будет» — застучала у меня в висках песенка из телеспектакля «Али-Баба и сорок разбойников». От кого же цветы? Неужели… Нет, этого просто не может быть! Все десять тысяч сомнений и предположений, мечтаний и опасений, живших во мне это время, взметнулись вихрем. «Я жду тебя: единым взором надежды сердца оживи…» Это он!
Обогнув Сашку, я прошла в комнату, положила цветы на стол — подальше от него — и как можно спокойнее начала:
— Дорогой, ты будешь смеяться, но я не…
Плотину талановской ревности прорвало.
— Да как ты могла! Ты!.. — кричал он.
Немцы торчали в прихожей и недоуменно таращились оттуда, не понимая, что происходит.
— Фу-ты, ну-ты! Что это здесь? — удивилась Маринка, шествуя из кухни с красиво нарезанным тортом. — И что сегодня за день такой, все с катушек срываются!