Делаем вывод: Давид Розенблюм кого-то ищет. Что ж, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кого именно. Его цель — Леодегранс, мошенник мирового класса, скрывающийся где-то в горах вместе с последней добычей. Что там у него? Изумруды, кажется?
Я усмехнулась про себя. Что ж, господин комиссар, я вас раскусила! Ладно, гоняйтесь за своим мошенником. В «Шварцберге» его точно нет, уж я-то знаю. И комиссар, кажется, убедился в этом. Утром Розенблюм покинет отель.
Только одно соображение нарушало эту складную картину.
Комиссар Давид Розенблюм оказался удивительно осведомленным. Дело в том, что никто в «Шварцберге», кроме меня, — не считая убийцы — не знал, что однорукого постояльца закололи ударом ножа в печень. Все уверены, что произошел несчастный случай. Бедный калека решил покататься на лыжах и свернул шею. А вот жизнерадостный толстяк задает вопросы и ведет себя так, будто точно знает — в «Шварцберге» произошло убийство.
Да, кстати, — очень интересно, что у толстяка в портфеле?
Комиссар остался ночевать в «Шварцберге». Ему отвели номер рядом с моим. «Шварцберг» был выстроен на совесть, стены толстые, но все же я не могла уснуть, слышала, как Давид Розенблюм кашляет за стеной, как ходит по комнате, иногда передвигает стул или хлопает дверцей шкафа. Спать мне не хотелось — сказалось напряжение дня, полного переживаний. Посреди ночи мне надоело ворочаться в кровати, я встала, оделась и вышла в коридор, стараясь не шуметь. Признаться честно, мне захотелось подымить на террасе. Конечно, можно было бы сделать это и в номере, распахнув окно. Но январская ночь была холодной, напустишь дыма и мороза, потом вообще не уснешь. Поэтому я накинула куртку, натянула ботинки и отправилась на ночную прогулку.
В отеле было тихо, но почему-то мне показалось, что не я одна страдаю бессонницей. Из-под двери номера «арийцев» выбивалась полоса света. Снизу, с первого этажа, доносился тихий женский плач. Мне показалось, его источник находится в комнате Фаринелли. Но я вполне могла ошибиться.
«Шварцберг» был тих и казался спящим. Лунные квадраты лежали на деревянном полу, который чуть слышно поскрипывал под подошвами моих ботинок.
На террасу можно было пройти двумя путями — из столовой или по лестнице через площадку третьего этажа. Первый путь был проще, но я опасалась, что в темноте могу на что-нибудь наткнуться — столовая загромождена мебелью и посудой. Так что оставался второй способ. Стараясь не скрипеть ступенями, я поднялась на третий этаж, который целиком был отдан во владение русского миллионера и его свиты. Я знала, что супруга Дмитрия Юрьевича проживает в отдельном номере — об этом мне поведали сестры Вострецовы, которые каким-то непостижимым образом умудрялись знать все и обо всех.