— Вы что, врач? — уважительно спросила я.
— Так, училась когда-то, — поморщилась девушка. — Давно бросила. Колите же, не стойте. Или давайте я сама сделаю!
Я передала юной наркоманке шприц и проследила, как ловко она делает укол в вену. Потом Тильда приподняла голову комиссара и уложила себе на колени. Вскоре толстяк задышал ровнее, судорожные всхлипы в груди исчезли. Розенблюм открыл мутные глаза и простонал:
— Где я?
— Не волнуйтесь, все уже в порядке, — принялась успокаивать его девушка. — Сейчас мы кого-нибудь найдем и перенесем вас в вашу комнату. Там вам будет удобнее. Ну зачем же вы с вашим заболеванием и в вашем возрасте полезли в горы!
Розенблюм завел глаза и не ответил. Наконец явился хозяин в сопровождении синьоры Фаринелли.
— Что здесь такое? — спросила певица, переводя взгляд с дочери на тело комиссара. Кажется, Сильвана решила, что ее дочка что-то натворила.
— Все в порядке, мама, — отрезала Тильда, — просто этому господину стало плохо. Я никого не убивала, если ты об этом.
Гримальди бросил на девушку затравленный взгляд и принялся хлопотать. Хозяин проявил изрядное хладнокровие и расторопность — видимо, ему не впервые приходилось иметь дело с занемогшим гостем. Альдо принес аптечку и тонометр, измерил толстяку артериальное давление. Потом консилиум в лице хозяина, Тильды и меня постановил, что негоже полицейскому лежать на полу, следует перенести его в постель.
Мы прикинули примерный вес комиссар полиции и поняли, что силами присутствующих лестницы не одолеть. Хозяин принялся бормотать, что охотно уступит заболевшему постояльцу свою комнату. Наверняка она у него маленькая и неудобная.
— Стойте! — сообразила я. — В «Шварцберге» есть только два человека, кому такое по силам. И сейчас я их приведу.
Я взбежала по лестнице и постучала в дверь господина Кабанова. Миллионер открыл мне сам.
— Дмитрий Юрьевич, нам нужна помощь, — торопливо заговорила я, — комиссару Розенблюму плохо с сердцем, нужно перенести его в номер. Пожалуйста, попросите ваших телохранителей транспортировать больного.
Я ни секунды не сомневалась, что Кабанов даст согласие. Отказать в такой ситуации мог бы только человек бессердечный. Но миллионер именно так и поступил — он оглянулся куда-то через плечо, потом перевел взгляд поверх моей головы и отрицательно покачал головой.
— Простите? — мне показалось, что я неправильно его поняла.
— Вы знаете слово «нет»? — внезапно рассвирепел русский, — на каком языке предпочитаете его услышать? Мои телохранители нужны мне самому, для охраны моей семьи. Никаких полицейских они переносить не обязаны и не будут. Всего хорошего.