— Учитель, я уже подумал над этим. Да, это орки, но, если бы не они, мы были бы уже мертвы. Я думаю, что долг обязывает меня согласиться. Так учил меня отец. Так учил меня ты.
Локвуд смутился. Ошу показалось, что глаза старика стали влажными и блестящими. Адам продолжал. Спокойно, но твёрдо.
— Ты уже успел узнать этого орка, учитель. Я думаю, что им движут благие побуждения. Да, его сердце — это сердце орка, но ему не чуждо благородство. Ты сам видел это.
— Но он — орк, молодой господин! — не унимался Локвуд.
Адам улыбнулся. В его глазах плясал иронический смех.
— Учитель, ты скажешь мне, что среди людей нет подлецов и негодяев?
Он поставил особое ударение на слове «люди», наверняка вспомнив старую дорогу. И старик сразу понял это.
Ош чувствовал, что Локвуд ещё много хочет сказать своему воспитаннику, но сдерживается. Возможно, старик подождёт, пока орк уйдёт, чтобы разубедить Адама, но, глядя в глаза юноши, Ош понимал, что это вряд ли удастся.
— Мы согласны, — вновь сказал Адам, обратившись к Ошу, — но у меня есть три условия.
— Говори.
— Во-первых, ты будешь слушать меня и учителя во всём. Ты будешь учиться.
— Пусть будет так.
— Во-вторых, часть денег, которые ты сулишь нам, я отправлю домой, моей матери. И сделаю я это перед нашим отъездом.
Ош кивнул.
— И наконец, в-третьих, мы вернемся туда, где вы схватили нас. Мы похороним останки моего отца. И мы сделаем это немедленно.
— Я согласен, — сказал Ош, — но закапывать твоего отца мы пойдём утром. Сейчас слишком темно для ваших человеческих глаз.
— Хорошо, — согласился Адам. — А сейчас оставь нас, пожалуйста. Мне бы хотелось посоветоваться наедине с моим наставником.
Сохраняя молчание, словно опасаясь спугнуть свою удачу, Ош поднялся и вышел из пещеры, плотно завесив полог. Он направился прямиком к Ургашу. Убедить людей — это одно. В их положении выбирать не приходилось. Убедить вожака — совсем другое дело.
Ургаш тоже кричал на него. Тоже называл безумцем. Несколько раз хватался за оружие, но так и не решился размозжить лысую голову Оша. Иначе и быть не могло. Ош был готов к этому. Переступая порог хижины вождя, он понимал, что Ургаш может просто убить его, как это некогда предсказывала Зора.
Любой, решивший воплотить план, о котором говорил Ош, должен был смириться со своей смертью. Ош смирился. В конце концов, он умер уже давно, там, вместе со своим племенем. Им владела мрачная решимость.
— Служить? — бушевал Ургаш. — Ты предлагаешь нам служить им?
То и дело вождь в припадке ярости хватал голову Оша обеими руками и, сдавливая её, жадно вглядывался в разноцветные глаза орка, пытаясь понять, что за мысли таятся в них. В такие моменты Ош не сопротивлялся. Он просто смотрел на вожака, снова и снова озвучивая детали своего плана.