Москва тоже молчала и о пропаже принцессы и о предполагаемых арестах - а по моим расчетам Митька уже должен был добраться со своими бумагами до Тихона Сергеевича. И что там сейчас происходило - бог весть! Но содержание идущих с интервалом в два часа докладов оставалось неизменным.
Во вторник начали умирать те, кто заразился в самый первый день, и кого до сих пор держали на лекарствах. Пока что картина поменялась - загибались простые люди, но это всего лишь означало, что одаренные - а лично для меня это прежде всего Шаман, его жена Вика и Метла - следующие на очереди.
Все чаще мне приходилось включать обратно "шарм", наплевав на последующую неадекватность. На совещании, прямо на наших глазах свалился с приступом Коровкин, чьи голосовые связки я залечивал за эти дни наверно сотню раз. Его преемник не пришел на следующее - тоже заболел. По городу опять начались стычки и выступления.
Помня, что любой вирус в первую очередь поражает ослабленных, при любой возможности накачивал принцессу жизнью. Ее настроение мне не нравилось: Ольгу штормило от любовной эйфории до лютейшей безнадеги, но, что характерно, и в том и другом состоянии она жалась к Олегу, ища у него защиты и ободрения.
А я все никак не мог пересилить себя и сказать другу, кто она, и другие, кто, несмотря на маскировку, ее узнал, тоже хранили секрет.
Во второй половине дня Земеля отпросился отдохнуть, а я направился в вотчину Гольдштейна - мне как воздух требовались хорошие новости! Я был согласен отдать им всю кровь до капли, лишь бы это помогло, готов был стоять над душой и ныть, угрожать, в конце концов!
Соломон Аронович встретил меня неожиданно радостно:
- Как раз собирался вам звонить!
- Неужели?!. - я даже затаил дыханье, боясь сглазить.
- Пока нет, - безжалостно обломал мои надежды ученый, - Хотя мы уже близки! Но у меня для вас другие новости - удалось кое-что понять о самом Fugiens mortem. Это искусственно выведенный вирус.
- У меня уже давно нет в этом сомнений!
- Погодите, ваше превосходительство, не надо меня перебивать! Это искусственно выведенный вирус, но создал его дилетант! Fugiens mortem нестабилен и ...
Вот за что люблю Бушарина, так это за то, что он априори считает в физике всех дебилами, поэтому и объясняет всё как для дебилов - кратко и доходчиво. Очевидно, показанное мною знание словосочетания "варицелла зостер" навело Гольдштейна на мысль, что я разбираюсь в теме, потому что дальше пошла такая научная лабуда, перемежаемая латынью, от которой я потерялся уже на первой фразе. Пришлось взмолиться: