- Как видишь, твоего мужа и впрямь убили по заказу, - пригласил я Наталью, выслушав отчет Костина-младшего.
- Кто? - выдохнула вдова.
- Сушкин Трофим Геннадьевич. Тот самый Трофим, что единственный нормальный из всей своры - я правильно цитирую? Сначала его, а потом твой управляющий - бывший уже, и душеприказчик по завещанию Ивана.
- Но почему?!
- Банальные зависть и жадность. А еще - возможность, как ему казалось. Это мы с тобой знаем, что Иван знал. Даже если не верить тебе - не мог он не догадываться, что Ваня не его сын, лично мне сразу бросилось в глаза сходство малыша с Гришкой. Но твои слова подтвердились - вот выписки из медицинской карточки Гавриленкова, тогда еще Гавриленко, бесплодие прописано черным по белому. И эта запись сделана задолго до вашей свадьбы.
- Ты разбираешься в этом узелковом письме? - сыронизировала Наташка, глядя на жуткий почерк в копии страницы.
- Не забывай, я тоже врач. Недоучившийся еще, но врач. Так что мне здесь все ясно. Идем дальше. Несмотря ни на что, Иван о своем диагнозе не распространялся, его можно понять - это не то, чем будешь хвастаться. Так что Трофим искренне был уверен, что ты выдаешь своего ребенка за ребенка мужа, а он тебе верит. Он, похоже, даже мысли не допускал, что Иван мог знать, что воспитывает ребенка от другого! Честное слово, Гавриленков во всей этой истории для меня совсем с другой стороны открылся! Его было за что уважать.
- Да, - всхлипнула вдова.
- Трофим заказал Ивана, рассчитывая стать опекуном Сани, как ближайший родственник. Тебя он собирался выставить неверной женой и на этом основании опротестовать завещание. Не удалось. Гавриленков не стал бы тем, кем он был, если бы не обращал внимания на мелочи. Завещание железобетонное: все его состояние, а это на сегодняшний день примерно двадцать миллионов, делится на двух сыновей: Александра и Ивана. Независимо, чьи они биологически! Там такие формулировки - не подкопаешься! Тебе отходит вдовья доля - это около миллиона, и возвращается твое приданое - это еще один миллион, Иван твои деньги за это время приумножил. Вернемся к Трофиму. С завещанием он обломался, но остался твоим управляющим. Извини, но тебя обокрасть - это как у младенца конфетку отобрать. Ты бы даже не поняла, что тебя обворовывают. Это тебе не хозяйственные расходы высчитывать! - не упустил я возможности ткнуть ее носом. - Хотя, ты не совсем безнадежна! Стала его тормошить, проверять, разбираться.
- Я отвлечься хотела. Думала, делом займусь, не так тоскливо станет.
- Догадываюсь. Вместо того, чтобы занять тебя какой-нибудь ерундой, Трофим запаниковал. А тут как раз бумаги убитого грабителя всплыли. И в этой ситуации он, надо сказать, сам же себе и подгадил: если бы он при первом разбирательстве так старательно не доказывал в полиции, что ты кладезь всех пороков, на те записки не обратили бы внимания. Дело-то раскрытым считалось, думаешь, охота им было по новой к нему возвращаться? Но нашелся среди следаков въедливый и упёртый, и следствие возобновили по новым обстоятельствам. Только к тебе эти улики привести никак не могли, тот следователь, его зовут Максим Ираклиевич Юргин, - отблагодари потом сама - он почти сразу Трофима заподозрил. Хотя против тебя вроде бы больше доводов было. В общем, Трофим специально нагнал на тебя страху, чтобы спровадить подальше, а самому опустошить счета и скрыться. Тут уже мои сработали - есть у нас подразделение охотников за головами - скрутили его уже на следующий день. Он уже дал показания, так что к тебе вопросов нет.