– Он? Серьёзно, Лив?
Айзек останавливается рядом со мной, когда мы идём на урок английской литературы.
Ну, я иду туда. Айзек сейчас в шестом классе, и, судя по всему, делает то, что захочет.
– Почему нет? Дин Честер горяч, и я нравлюсь ему, – ответила я, вытащив изо рта жвачку, зажав между зубами один её край, а второй – обернув вокруг своего пальца.
Мы с Айзеком были ближе друг другу, чем кто-либо из нашей семьи. Иногда он был даже больше моим лучшим другом, чем кузеном. И я никогда не скажу об этом Виктории, потому что девушка верила, что именно она – мой лучший друг.
Айзек, подняв бровь, посмотрел на мой палец. Закатив глаза, я всё же выбрасываю жвачку в ближайшее мусорное ведро.
– Он мудак, – было его единственным ответом.
– Ты говоришь это о каждом парне. Когда Томми пригласил меня в кино – ты тоже сказал, что он мудак.
– Он и есть мудак, и не позже чем через двадцать четыре часа, он пригласил Линн.
Вздохнув, я вновь закатила глаза, но здесь мне возразить было нечего.
– Когда Ричард пригласил меня на школьные танцы, ты точно так же сказал мне, что он – мудак.
– И когда ты отказала ему, разве не Ричард пустил этот слух?
Когда мы остановились посреди коридора, Айзек был невозмутим.
Ты ударила его. «Мне об этом не забыть,» – подумала я.
– Не важно.
Стоя у класса, я ударила носком ботинка по стене.
– Ладно, тогда скажи мне, о мудрейший… Что не так с Дином? – Спрашиваю я, положив ладонь на бедро.
– Ну, на прошлой неделе, на вечеринке у Адриана, он прижимал Ташу к стене – не уверен, как далеко это у них зашло.
Застонав, я закинула голову назад.
– Почему каждый понравившийся мне парень оказывается козлом?
Айзек молча пожал плечами.
– И почему меня не пригласили на вечеринку к Адриану? – Топнула я ногой.
– Увидимся позже, Виа, – проигнорировал мой вопрос кузен и, напоследок улыбнувшись мне, ушёл по своим делам.
Шарлотта, последняя девушка Айзека, появившись почти из ниоткуда, подхватила своего парня под руку.
– Он уезжает.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что он уезжает? – Завизжала в телефон моя лучшая подруга, Виктория.
– Не больше, чем сказала, Тори, он уезжает. Уходит в армию.
– Ну, не могла бы ты… Не знаю, спросить его, не хочет ли он сделать последний бросок? Ну, знаешь, потому что у него не будет такой возможности некоторое время?
– Конечно, у него будет такая возможность, Тори. Сейчас не 1940-е годы, и женщины тоже служат в армии, знаешь ли, – с усмешкой отвечаю ей я. Эта игра кажется мне правильной, но, на самом деле, мне кажется, что я разрываюсь по швам. – В любом случае, сейчас его интересует только его карьера, а мне нужно сфокусироваться на танцах.