– Да. Но у большинства их не так много, как у меня, – я пожимаю плечами.
Почесав затылок, Ноа нахмурился, обдумывая что-то.
– Мне нравятся тату…
– У тебя они есть? – Перебив его, задаю вопрос.
– Нет, – ухмыльнулся мужчина. – Мне нравятся, как они смотрятся на женщинах, – добавляет он, рассматривая мои обнажённые руки, на которых видны некоторые из моих тату.
Нужно сменить тему, прежде чем я скажу что-то глупое.
– Итак, расскажи мне, Ноа, чем тебе нравится заниматься?
– Ну… – вытянув руки, мой собеседник откинулся на спинку стула. – Когда я не преподаю, я танцую.
Мужчина подмигнул мне.
– У меня есть младшая сестра, и я занимаюсь этим с тех пор, как мои родители переехали в Испанию десять лет назад.
– Ты часто их навещаешь?
– Они умерли несколько лет назад… Оба заболели пневмонией и не обратились в больницу.
Ноа замолчал, но я была уже не здесь. В последние двадцать минут я забыла о тёте Либби. Большинство людей вероятно уже выразили бы ему свои соболезнования, и мужчина, без сомнения, задаётся вопросом, почему я сижу сейчас с лицом, похожим на ослиную задницу.
– Ты в порядке? – Спрашивает Ноа, и, отводя взгляд от столешницы, я смотрю в его глаза.
– Моя тётя умерла вчера.
– О, дерьмо, мне жаль.
Встав из-за стола, мужчина приближается ко мне, кладя свою руку поверх моей.
– Спасибо, – отвечаю я без толики искренности.
– Мы можем встретиться позже, если хочешь? – предлагает он, и я слышу искренность в его голосе.
– Нет. По правде, это отвлекло меня немного. Делает ли это меня плохим человеком?
– Ни в коей мере, – уверенно заявляет мужчина. – Мы все по-разному справляемся с горем, и ни один из способов не является неправильным, пока это не приносит вреда нам или другим.
Я смотрю на Ноа, сузив глаза, задаваясь вопросом, откуда появился этот сексуальный, добрый школьный учитель.
– Я рядом, помнишь, Лив?
– Спасибо, – выдавила я.
– В любое время. И, говоря о времени, не хотела бы ты повторить это? Знаешь, в лучшей обстановке?
Раздумывая над его словами, я задаюсь вопросом, что они значат на самом деле. Мой мозг сейчас отказывается соображать, частично из-за смерти тёти, частично из-за Айзека. Хочу ли я впустить кого-то в свой мир и причинить им ненамеренно боль? Нет. Не хочу.
– Я не уверена…
– Это из-за того парня? Того, что я видел на днях? – Спрашивает он с небольшой улыбкой. И я замечаю, что на этот раз она мягкая, но грустная.
Я киваю, не желая лгать Ноа.
– Между нами есть кое-какая история.
– Я так и думал, – отвечает он разочарованно.
– Он был… В отъезде несколько лет, и в один момент просто вернулся обратно на сцену. Не уверена, что творится сейчас в моей голове, и, независимо от того, что он говорит – совершенно не уверена, понимает ли он, что твориться в его голове. – Объясняю со стоном. – Не знаю, почему вообще рассказываю тебе об этом, ты не захочешь знать о моём багаже дерьма.