Ни один из нас не знал, как наши родители относятся к тому, что мы встречаемся. Джоанна, казалось, ничего не замечала, но у меня было стойкое чувство, что мой папа догадывался о происходящем между нами. Приходилось делать вид, что Шейн абсолютно ничего для меня не значит, в то время как единственное, о чём я могла думать всё это время, — как прекрасно лежать в его объятиях. С каждым месяцем скрываться становилось всё труднее и труднее.
Темноту номера нарушал только льющийся от экрана телевизора свет. Пока мы смотрели старый фильм, я лежала в объятьях Шейна. Наши ноги были переплетены под одеялом, а моя голова лежала на его голой груди. Мне нравилось быть обнажённой рядом с ним, это казалось таким естественным. Я не испытывала неловкости или неудобство из-за своей внешности, наоборот, рядом с ним чувствовала себя красивой.
Когда фильм закончился, я тяжело вздохнула. Было почти за полночь — пора возвращаться домой и снова надевать ставшие уже такими привычными маски.
— Что такое? — поинтересовался Шейн.
— Что?
— Ты вздохнула. Что-то не так?
— Нет, всё замечательно. Просто ненавижу то, что мы должны уехать отсюда.
— Знаю, я тоже. Я бы всё отдал, чтобы быть твоим парнем семь дней в неделю, а не только одну ночь.
Я посмотрела на него снизу вверх, и он наклонился ко мне, толкая на подушку. Его губы накрыли мои, и я постаралась прижаться к Шейну как можно сильнее. Когда наши языки встретились, я вспомнила о времени и о том, что будет завтра. Неохотно отстранившись, мягко улыбнулась ему.
— Что-то не так? Тебя что-то беспокоит, да?
— Завтра мне нужно зайти к моей матери. Она позвонила мне на днях, сказала, что убралась в доме, и если я не заберу свои вещи, она их выбросит. Большинство вещей, о которых она говорила, из моего детства, и они не важны для меня сейчас. Но у неё осталась моя кукла-принцесса. Я не хочу туда идти, но куклу забрать надо.
— Я могу пойти с тобой, — предложил Шейн.
— В самом деле?
— Конечно. Ты же знаешь, я всё сделаю для тебя.
***
На следующее утро я остановила машину у тротуара перед домом моей матери. Прошло больше шести месяцев с тех пор, как я покинула этот дом, но стоило мне собраться выйти из машины, и все мои страхи мгновенно вернулись, словно всё произошедшее здесь случилось лишь вчера. Шейн, должно быть, заметил мою нерешительность, потому что накрыл мою руку, лежащую на руле, своей и осторожно сжал её.
— Я рядом, — прошептал он. — Ничего страшного не произойдёт.
Мы вышли из машины и направились по дорожке к крыльцу дома. Было тихо, и не видно ни одной машины на дороге.