– Почему он в доме? – спросил папа, переступая через кролика.
Мы с Эшли сидели в гостиной и смотрели документальный фильм про огненных муравьев (ее идея, не моя), который я находила по-странному увлекательным.
– Ему нужно немного поразмяться. Вот если бы у него была клетка побольше… – сказала мама, которая сидела за столом и нанизывала бусины на цепочку, и умоляюще взглянула на папу.
– Я не буду строить дворец для кролика.
– А я говорила про дворец? Девочки, я разве говорила про дворец?
Я вскинула руки:
– Не впутывай в это нас. Этот кролик – зло. Я на папиной стороне.
– Здесь нет сторон, – одновременно произнесли мама с папой.
Эшли посмотрела на меня и приподняла брови.
– Так нам больше не придется голосовать? Никогда? – спросила она.
Папа засмеялся:
– Это просто веселое занятие. Готовьтесь через два дня голосовать за самый лучший пирог. Я усовершенствовал свой рецепт.
Эшли встала:
– Пойдем, Лили. Давай прогуляемся.
– Но я не хочу. Огненные муравьи! – Я ткнула в экран телевизора.
Сестра потянула меня за руку:
– Пойдем.
– Хорошо. Мы идем гулять.
Когда мы прошли полквартала, Эшли сказала:
– Почему ты выбросила газетную вырезку?
– Что? – переспросила я, хотя прекрасно ее расслышала.
– Ту, которая висела у тебя на стене несколько недель.
– Я не выбросила ее, – возразила я. – Она до сих пор где-то в углу нашей комнаты… смятая в комок.
Эшли пихнула меня в бок:
– Я думала, ты наконец собралась преодолеть страх и поделиться своими песнями.
– Собралась. Но моя гитара сломана, и теперь у меня нет возможности.
Я не стала упоминать, что Лукас, вероятно, знал того, кто мог бы ее починить. Не хотела зарождать надежду на случай, если ничего не получится.
– Купи новую, – сказала Эшли, когда мы завернули за угол.
– Ты знаешь, я не могу себе этого позволить.
– Возьми напрокат.
– Я…
Сестра похлопала по почтовому ящику, мимо которого мы проходили, будто он принял ее сторону в этом споре:
– Так я и думала. Ты схватилась за первый же предлог, чтобы не участвовать в соревновании.
Я раздраженно нахмурилась:
– Эшли, моя гитара сломана. Вещь, которая необходима мне для написания песни. Думаю, это достаточно веский предлог.
– Ладно. Если это единственная причина, ты можешь поделиться с семьей в День благодарения текстом песни, над которой работала.
– Хорошо, поделюсь, – помедлив, сказала я.
– Вот и отлично. Кстати, бабушка с дедушкой тоже будут.
– Знаю.
– И тетя Лиза с детьми. И дядя Джеймс с детьми.
– Знаю.
Сестра пыталась отговорить меня или заставить признаться, что я напугана?