Оглядываюсь в поисках Бена и замечаю, что Майклу повезло очутиться у телескопа в самое лучшее время. Они с мистером Эпстайном обсуждают что-то так вдохновенно, будто попали в астрономический рай. Майкл подходит к нам с известием: он видел кратер Коперник и во время затмения Луна выглядит так, будто от нее кто-то отгрыз неровный кусок. Когда тень соскальзывает с поверхности сияющей Луны, становится чуть светлее, и я вижу Бена. Поднимаю руку, чтобы помахать ему, но в толпе он не замечает меня. Он стоит рядом с Холли, наклонив к ней голову.
Ревность больно жалит и вызывает паранойю.
Холли улыбается и смотрит на Бена снизу-вверх. Они просто болтают. Но я все равно чувствую легкий укол разочарования: рядом с ним должна стоять я.
За мгновение до того, как я проснулась в два часа ночи, я все поняла. По адреналиновому скачку. И боли в сердце.
Ревность больно жалит и вызывает паранойю.
Холли улыбалась Бену. Они просто болтали. Но когда она отошла от него, она разжала пальцы на его руке.
Оказалось, что эта деталь, которую я уловила периферическим зрением, врезалась мне в память, хоть в то время я и не придала ей значения.
Нет, люди все-таки не боги.
Я перехватила Бена перед самым завтраком. И если хотите, считайте меня дешевкой, но я применила ту же уловку, что и Холли. Нечестно? Само собой, только мне теперь плевать на такую честность.
– Она тебе сказала? – ему хватает совести выглядеть пристыженно, и в то же время он не верит, что Холли проболталась о том, какую игру они затеяли. – Вообще уже не понимаю, что происходит. Как-то все по-дурацки вышло. А как получилось, что она призналась?
– Вы условились ничего не говорить?
– Н-ну… да.
– У вас так много общего – то вы решаете что-то рассказать мне, то ничего не рассказывать, то оцениваете мои недостатки как лучшие подружки…
– Ладно, язви сколько хочешь, но может, на этом все-таки закончим? И пойдем дальше?
– И она поцеловала тебя, верно?
– Однозначно.
– И ты поцеловал ее в ответ, – говорю я твердо и риторически, как будто знаю, что это правда, и жду удара.
– Это она тебе сказала? У-у… знаешь, не ожидал.
– А я – еще меньше.
– Да уж, наверное, – он старается не смотреть мне в глаза, и это даже к лучшему, потому что я ни в коем случае не собираюсь намекать ему, каким подлым приемом воспользовалась.
Если бы в этот момент мне хватило дыхания закричать, звук мигом поглотила бы черная дыра моего разочарования. Я отворачиваюсь.
Он говорит:
– Да это вообще ничего не значит. Ты же понимаешь, одного твоего слова достаточно, Сиб.
И это слово – «прощай».