Как я это поняла? Очень просто, с его рук в мою сторону отлетели толи искры, толи вспышки чего-то светло — зеленого цвета. Я не смогла среагировать, да и вообще не знаю, как это делать. Но, не долетев несколько сантиметров до моего лица, они отскочили от защитного экрана. Кто его создал — понятия не имею! Не я это точно. Куда мне косорукой! Опять чуткая забота моего малыша.
Все что я смогла сделать, так это вскочить с кровати и заорать на него.
— Ты что рехнулся Тогу? Своих не узнаешь? Я, между прочим, беременная женщина — попыталась я вразумить старого знакомого.
Он потер руками свои глаза и уставился на меня.
— Эля! Это ты? — ошарашено спросил Тогу.
— А ты пасхального зайца рассчитывал увидеть? — съязвила я.
— Кого?
— А, проехали!
— Куда? — он начал осматриваться, вертя своей «рыжей головой» во все стороны.
— Никуда, это я так пошутила, не бери в голову — я уже отвыкла, что меня тут могут не понять. — Привет, что ли! Как твои дела?
Он все никак не мог сообразить, что происходит.
— Хорошо, как всегда, а ты как тут оказалась? И… О, да ты не одна? — Он явно намекал на мой округлый живот. Его конечно трудно не заметить.
— Точно, успел — таки разглядеть! А как я тут? А может, присядем, а то стоя как — то не то?
— Конечно! — спохватился мальчик.
Мы сели за довольно таки большой деревянный стол. Там, как и в прошлый раз стояли три табурета. Чуть закоптившаяся печка, в которой горели дрова, придавая уют и тепло этой старой покосившейся хижине. И как всегда был идеальный порядок, несмотря на скудность обстановки. Вот только теперь на полу лежал высушенный мох.
— А зачем ты пол устлал мхом? — не поняла я.
— Так зима на дворе, так теплее. Слышишь, как метель завывает.
— А, я думала, что это за зверюга такая? Мне аж жалко ее стало. С таким надрывом выла, мне так показалось — мальчик засмеялся.
— Это просто у меня хижина старая. Все слышно хорошо.
— Старая, зато теплая и чистая. Ты просто молодец. Не у каждого такой порядок увидишь.
Тогу засмущался, но быстренько встрепенулся и помчался ставить, на огонь, маленький котелок с водой, для чая. За ожидание оного я стала рассказывать свою историю. В конце не могла сдержать слез. Мальчик подал мне старенький, но аккуратно выглаженный платок.
— Не расстраивайся. Все делается только к лучшему. Главное что ты жива и твой малыш тоже. Родные будут счастливы, зная это. Не сомневайся. А вот что ты будешь делать со своим джином? Он ведь теперь на своем месте — в лампе.
— Я думала, это ты мне скажешь? Я совершенно ничего не знаю.
Я была неслыханно растерянна. Как так?