Ну, если быть скрупулезно честным, то не совсем в новинку. Тогда, на новогодней вечеринке, у него закружилась голова от шампанского и от ее прелестной улыбки. Она стояла напротив и улыбалась ему, была гордой и счастливой — как сейчас с нежностью припомнил он. Ему редко доводилось видеть гордость на лицах тех, кому суждено было любить его по праву рождения. По нему тогда еще прокатилась теплая волна — чувство, изведанное им впервые. Он почувствовал себя очень сильным и властно взял в ладони ее лицо. Наклонившись к ней, чтобы поцеловать, — в последнюю минуту, однако, одумался и поцеловал в лоб.
— И я не хотела бы вступать в конкуренцию с другими. — Голос Юльки вырвал его из воспоминаний.
«Да тебе это и не нужно», — подумал Марк. Она так долго жила со своими сестрами, что это довело ее до комплекса неполноценности.
— Я знаю, — мягко ответил он. — Ну давай же!
Она подошла к нему вплотную.
Он испытующе посмотрел ей в лицо. Она глаз не отвела. Сердце его отчаянно заколотилось. Сначала он решил, что впадает в панику, но тут же понял, что ошибается: его снедало неистовое желание.
Он наклонился к ней, и его нос зацепил ее очки. Они оба невольно повернулись и сразу же столкнулись носами.
— Не лучше ли будет снять их, — предложил Марк.
Она принужденно улыбнулась.
— Наверное, все равно они не понадобятся — я закрываю глаза.
Несколько прядей упало ей на лицо. Он улыбнулся. Новая прическа действительно шла ей, а без очков ее милое лицо можно рассматривать в свое удовольствие и без помех.
— Юльчик, — вздохнул он.
Нет, их первый поцелуй не будет прелюдией к поцелуям ФФ. Это их поцелуй.
Он взял ее лицо в свои ладони и прижался губами к ее губам, нисколько не удивившись, какие они мягкие и сладкие.
Что-то пошло не так. В ее планы не входило соблазнять его. Она хотела только поцеловать его, чтобы выяснить, не возникнет ли между ними волшебство, которое многие называют простой химией.
Ответ был однозначен: да! Да! И еще раз да!
Но что теперь?
Что-что? Теперь ясно как день: они просто созданы друг для друга.
А что с Марком? Почему он не шелохнется? Уж не уморила ли она его ненароком? Может, лучше не давить на него? Она немного отодвинулась от него. Он вздохнул. Слава Богу, жив!
«Интересно, а что чувствует он?» Он все еще молчал. Нехороший знак. Может, ей надо сказать что-то первой? Нельзя делать вид, что ничего не случилось.
— А сейчас мы можем поесть? — («Более глупого не придумать даже ей!»)
Он взглянул на нее одним глазом. И тут же закрыл его, застонав.
Юлька решилась встать, но ноги не держали ее, и она плюхнулась на ковер.