Лукреция Борджиа (Брэдфорд) - страница 113
Эрколе, папа и Чезаре приказали врачам не отходить от постели больной, и Лукреция надеялась скорее поправиться с их помощью. Александр, никогда не забывавший о своих интересах, воспользовался болезнью дочери и в переговорах с Эрколе вновь поднял вопрос о ренте. Он заявил, что болезнь случилась из-за недостаточного обеспечения, и потребовал поднять его с 10 до 12 тысяч дукатов. 20 июля Чезаре написал сестре письмо из Урбино и сообщил о неминуемой сдаче Камерино и всех его правителей. Правителями были Варани, свойственники Эсте. То, что он сообщил ей об этом, свидетельствует, что вряд ли Лукреция была так шокирована военными вылазками брата, как она это старалась показать.
Сиятельная синьора и дорогая сестра, знаю, в теперешнем Вашем состоянии не может быть лучше лекарства, чем новость, которую я Вам докладываю. Я только что получил известие: Камерино сдается. Мы верим, что, узнав эту новость. Вы быстро пойдете на поправку и немедленно известите нас об этом. Ваша болезнь мешает нам в полной мере ощутить радость победы. Просим Вас сообщить достопочтенному герцогу дону Альфонсо. Вашему мужу и нашему шурину, что из-за недостатка времени мы не смогли написать ему об этом.
Брат Вашей Светлости, любящий Вас более, чем самого себя.
Радостная новость, однако, не излечила Лукрецию: состояние ее в последующие дни ухудшилось. 31 июля Проспери сообщает, что она очень слаба, и врачи полагают, что оба — и сама она, и ребенок — погибнут. Она страдала от сильного носового кровотечения, после которого, казалось, наступило облегчение, причем до такой степени, что герцогиня выразила желание ехать в Бельригуардо. Врачи уклонились от советов по этому вопросу. Многие ее придворные дамы, по свидетельству Проспери, также были больны, а мадонна Цецарелла скончалась. 3 августа, когда к постели больной примчались Чезаре и Альфонсо, Лукреция почувствовала себя лучше и даже смогла, одевшись, принять их, лежа на кровати. Об этом три дня спустя она сообщила Эрколе. Переодевшись в костюм рыцаря Святого Иоанна, Чезаре вместе с тремя другими всадниками (в том числе с Троке и Ремолинсом) сделал большой крюк, чтобы увидеть любимую сестру, рискуя опоздать в Милан на тайную и очень важную встречу с Людовиком XII. Альфонсо прибыл вскоре после него, и, по словам Лукреции, все трое насладились «приятной двухчасовой беседой».
Улучшение состояния больной при виде брата и мужа продлилось недолго. Болезнь снова захватила ее: лихорадка и рвота продолжились, хотя бодрые письма Лукреции к свекру не содержали и намека на опасность ее положения. Многие ее врачи тоже заболели: серьезно захворал Франческо Кастелло, а Франческо Карри впоследствии скончался. К началу сентября Лукреция была серьезно больна, каждый день озноб и жар сменяли друг друга. Франческо Кастелло доложил Эрколе, что только роды облегчат ее состояние. Епископ Венозы писал в Рим об упадке духа герцогини и истерических явлениях. 3 и 4 сентября приступы болезни были столь сильными, что Кастелло мог уповать только на милость Бога. Вечером 5 сентября у нее начались судороги, корчившие в муках тело. Пронзительно вскрикнув, она родила мертвую семимесячную девочку. Началась родильная горячка, и врачи впали в отчаяние. Через два дня, на рассвете 7 сентября, неожиданно явился Чезаре: он вновь примчался из Милана как бешеный, в сопровождении шурина, кардинала д'Альбре и тринадцати всадников. В это же утро врачи приняли решение пустить Лукреции кровь. Чтобы хоть как-то отвлечь сестру, Чезаре держал ее ступню и шутил. Ему удалось рассмешить больную, однако ночью ей стало хуже. Кастелло не спал, боялся оставить ее, а утром Лукрецию причастили. Тем не менее утро прошло, и ей стало лучше. Измученный Кастелло, отвечая на расспросы Проспери, сказал: если все пойдет, как сейчас, то она выживет. Чезаре. ободренный надеждой на выздоровление обожаемой им сестры, исчез так же быстро и тайно, как и появился. Курьеры метались между Феррарой и Римом, принося свежие известия о Лукреции. 8 сентября в Риме Костабили сообщил, что Александр «с глубоким прискорбием услышал о рождении у дочери Лукреции мертвого ребенка, однако заключил, что горевал бы куда больше, если бы младенец был мальчиком». Сарацени, который также был на приеме у папы, добавил, что «он очень хвалил герцога Альфонсо за нежное отношение к дочери». Эрколе же, судя по письму, надиктованному Лукрецией 4 сентября, не прекращал давить на нее, с тем чтобы она похлопотала за его фаворита, Джан-луку Поцци, и понудила бы папу дать ему кардинальскую шапку. Тем не менее при известии о мертворожденном ребенке герцог кинулся к постели больной из Реджо, где на тот момент он совещался с Валентинуа.