и заложил его за пояс.
Дверь в его комнату была распахнута настежь, за ней виднелся центральный коридор крыла для слуг. Проктор добрался до открытого дверного проема, схватился за его раму и, с трудом переставляя ноги, миновал коридор, двигаясь походкой безнадежного пьяницы. Дойдя до узкой задней лестницы, он крепко ухватился за перила и, то и дело теряя равновесие, прошел два лестничных пролета до первого этажа особняка. Вынужденные физические усилия, приправленные охватившим его сознание ощущением надвигающейся опасности, обострили притупленные чувства. Проктор миновал короткий коридор, в конце которого располагалась дверь, ведущая в общие комнаты.
Здесь он сделал остановку, намереваясь позвать миссис Траск, но тут же передумал. Такое решение, учитывая обстоятельства, было бы наименее целесообразным из всех возможных, так как моментально выдало бы его присутствие. Кроме того миссис Траск, по всей вероятности, уже уехала к своей больной сестре в Олбани. К тому же в сложившейся ситуации не ей угрожала самая большая опасность – она грозила Констанс.
Проктор ступил на мраморный пол, собираясь дойти до библиотеки, сесть в лифт, ведущий в подвал и предпринять все возможные меры для защиты мисс Грин. Однако, не достигнув своего пункта назначения, он остановился вновь, увидев опрокинутый стол и разбросанные по ковру бумаги.
Он быстро осмотрелся. Справа от него находился большой приемный зал особняка, вдоль стен которого громоздились шкафы, некогда заставленные всевозможными необычными экспонатами. Здесь также царил полнейший разгром. Этажерка была перевернута, а древняя этрусская урна, ранее стоявшая на ней, опрокинулась и разбилась вдребезги. Огромная ваза со свежесрезанными цветами, которая прежде всегда стояла посреди зала – миссис Траск ежедневно меняла ее содержимое – теперь представляла собой кучу осколков на мраморном полу, а две дюжины роз и лилий в беспорядке валялись среди них в луже воды. В дальнем конце зала, у дверного проема, ведущего в столовую галерею, одна дверца шкафа была широко распахнута, изогнута под углом и наполовину сорвана с петель. Казалось, кто-то схватился за нее в безумной попытке к сопротивлению.
Всему этому хаосу явно предшествовала жесточайшая борьба. И следы ее вели из библиотеки, через приемный зал прямо к парадной двери особняка. А далее – в мир за его пределами.
Проктор прошел через зал. В длинной узкой столовой, располагавшейся следом, он увидел, что обеденный стол, за которым до недавнего времени Констанс занималась исследованиями истории семьи Пендергаст, теперь представлял собой буйство беспорядка: книги и бумаги были разбросаны, стулья опрокинуты, ноутбук перевернут. И в дальнем конце комнаты, где фойе уходило в прихожую, Проктор заметил нечто еще более тревожное: тяжелая парадная дверь, которая редко отпиралась, сейчас была приоткрыта, и через нее в дом проникал сияющий утренний свет.