Разумеется, мне было неудобно рассказывать эту историю до настоящего момента – хотя мне неудобно и сейчас, и, когда бы вы это ни прочитали, мне все еще будет неудобно, – и не то чтобы мне было удобно делать все остальное, но в основном потому, что Харрисон тогда был женат, а еще потому, что нет причины кому-то о таком рассказывать, если только вы не из тех людей, кто всегда всем все рассказывает, не особо заботясь о том, как ваш рассказ может повлиять на других его героев.
И не то чтобы я за свою жизнь сделала хоть что-то, что заставило бы людей думать, что я умею худо-бедно хранить секреты. Правда в том, что я слишком много болтаю. В самом деле, я заслужила репутацию человека, который раскрывает больше интимных подробностей, чем у обычных людей происходит в этой жизни интимных событий. И хотя я признаю, что разбалтываю больше информации, чем среднестатистический человек может вообще скрывать, перед тем как рассказать какой-нибудь секрет, который является не только моим, я сперва предупреждаю другого хранителя секрета о своем намерении. (Разве я не этична? Думала, вы так и подумаете.)
И тогда человек может убедить меня изменить рассказ так, чтобы он отражал и его (очевидно, неверные) воспоминания о событии, или оказаться полным занудой и попросить меня вообще не упоминать его, если беспокоится, что его репутация и/или жизнь будет разрушена. Не хочу, чтобы кто-нибудь другой выглядел глупо. Эту привилегию я оставляю за собой.
Потому что, за исключением невыгодной правды о том, была ли я пьяна или нет в данный момент и не украла ли я болеутоляющие из кабинета врача, я не лгу. Я хочу, чтобы вы мне верили или вообще не читали. Воспоминания могут различаться в том, что касается мелких подробностей, но не думаю, что у меня искаженное восприятие. Никто никогда не говорил мне: «Такого никогда не было» или «Я совсем по-другому помню тот вечер. Никаких карликов там не было». То есть, если я испытываю малейшие сомнения в том, как все было, я вообще ничего не рассказываю. Это не стоит того.
Я не только никогда не лгу, но и не приукрашаю. Точка. Если что, я даже немного приглушаю краски, чтобы обычное событие из жизни не походило на кантри-танцы с переодеванием на фестивале «Марди Гра».
Хочется ли мне иногда, чтобы у меня была более тихая, мудрая и спокойная жизнь? Чтобы хотя бы иногда в моей истории случались перерывы, когда можно слушать вполуха и зевать? Конечно, хочется. Но кем бы я была тогда? Скорее всего, тогда бы я не была той девятнадцатилетней девочкой, которая завела роман с женатым актером, который был на четырнадцать лет старше, даже не пообщавшись с ним толком до того, как все произошло.