В какой-то момент я поняла, что у меня болит голова. Не сильно болит, просто какая-то тяжелая, не такая, как обычно, и я сказала об этом вслух.
– Тебе нужно выйти на воздух, – сказал кто-то из команды.
– А здесь разве нет воздуха? – говорю я. – Чем же я тогда дышу?
– Эй, – послышался какой-то новый голос, как раз когда меня вели к двери очень милые электрики. «Искры» освещали мне путь, а? Мы уже собирались выйти в эту дверь, как голос послышался снова. Американский, а не британский акцент. Голос янки. – Куда вы ее ведете?
– Никуда, мужик, леди просто хочет немного подышать, и все.
– Простите, но леди, похоже, не вполне осознает, чего она хочет.
Я вдруг поняла, кто это. Это Харрисон! Мой коллега по площадке. Что он такое говорит? Как это я не знаю, чего хочу? Может, это и правда так, но кто сделал его главным специалистом по этому вопросу?
– Привет, Харрисон! – поздоровалась я, когда он к нам подошел. – Где ты был?
Понятия не имею, что эти хулиганы-британцы собирались со мной делать. Хочется верить, что ничего особенного, но они очень всполошились, когда поняли, что им помешают. И Харрисон внезапно решил сыграть роль моего спасителя от… боюсь представить чего. (Но зачем представлять?) Его кто-то толкнул, он толкнул в ответ, а я старалась прийти в себя.
Был и элемент опасности. Не с большой буквы «О», конечно, но той опасности, которую таит в себе хулиганство, которое, казалось, правит бал, или постелью, или миром. То, что началось как шуточное перетягивание каната, превратилось в серьезную драку за девичье – как там? – целомудрие. Нет! Добродетель! Перетягивание каната, где на кону стояла моя опьяненная вином добродетель, и было неясно, чем все закончится. Но мне было интересно.
Как только мне удалось собрать в кучу остатки своего сознания и понять, кто участвует в перетягивании каната, я потихоньку осознала, кого я хотела увидеть победителем: того самого контрабандиста со шрамом на подбородке, внутренним диалогом и оружием на поясе – не сейчас, а в фильме, но все же… Я почувствовала, что без оружия не обойдется, и, видимо, команда тоже, потому что после бешеной драки, из которой Харрисон вышел хромая, он закинул меня вместе с добродетелью на заднее сиденье своей машины и скомандовал водителю: «Поехали! ЕЗЖАЙ!» И мы поехали, а за нами бежали – недолго, но храбро – члены съемочной команды, лучшие из мужчин.
Примерно на полпути в Лондон из «Элстри» я услышала, что кто-то сигналит. То есть я не сразу осознала, что это был за звук. Я толкнула Харрисона.
– Что это? – спросила я, запаниковав. – Кто-то сигналит?