А было бы здорово, да? Посвятить свою жизнь тому, чтобы заставить Хана Соло хихикать, когда он проходит через метеоритный дождь, или хохотать над тем, насколько волосатый его второй пилот-вуки. Может, он от смеха подавится каким-нибудь напитком прямо на глазах у скромных майноков?
Нет, Харрисон был с другой планеты, и я не могла вызвать у него неконтролируемый приступ смеха. Приходилось бороться с желанием развлекать его, чтобы не привлекать внимания к нашим дружеским рабочим отношениям. Может быть, для него наши отношения и не были чем-то большим, но мне не так повезло.
Ах, мужчины.
Если бы мне так никогда и не удалось выпустить этот желанный смех на свободу, то я бы так и не узнала, чего мне не хватает, – только знала бы, что чего-то не хватает, помимо того, что он был женат, недостижим и в основном холоден. Я бы не смогла представить, как он искренне смеется, или узнать, как здорово быть с этим человеком и знать, что ты ему нравишься! По крайней мере, пока мы продолжали встречаться «просто так».
Тогда я впервые почувствовала, что нравлюсь Харрисону. Не потому, что ему хотелось со мной спать, и не потому, что вокруг больше не было никого подходящего. Я ему нравлюсь. Я его рассмешила. Я показала ему пародию на него самого, хотя и боялась его реакции, и у меня получилось! Рискни и получи награду – ну, или одолжи чужую на время съемок и надейся, что ситуация не станет слишком неловкой, когда вы будете снимать сиквелы.
Когда он вернулся в свое сверхъестественное состояние, мы сидели и улыбались друг другу, и каждый ждал, когда другой… когда другой что? Заговорит! Ну, скажи что-нибудь!
– Я и других умею изображать, – наконец предложила я, подняв плечи к ушам. – Но не думаю, что в этой обстановке хорошо получится.
Он зажег новую сигарету, а я быстро достала одну себе и позволила ему зажечь ее спичкой, при этом стараясь не встретиться с ним взглядом.
Я продолжила:
– Например, могу показать Джуди Гарленд, но тебе, наверное, не понравится.
– Это почему?
– Нужно показывать довольно громко, и там будут танцы и много косметики.
Он кивнул, снял немного никотина с кончика языка и выкинул его.
– А есть что-нибудь потише? Как моя?
Я задумалась и стала искать забавный ответ. Что сказать? Нужно его рассмешить! Пусть он будет как я! Ну, пожалуйста, пусть он будет как я! Тогда все будет хорошо или около того. Но ни одна ударная стратегия не помогла снова разжечь искру его улыбки. Какой же я балбес. Я всегда была балбесом и всегда буду. Теперь он меня ненавидит и считает скучной и глупой. Глупой и скучной.