Тогда я почему-то решил, что мне стоит продолжать трубить и сделать вид, что присматривал за бобами.
– Мам, – прокричал я ей, когда она вернулась, – проверь свои бобы, они, кажется, пригорели.
Послышалось звяканье крышки. Внутри у меня все сжалось от стыда. Мать старалась нас вкусно накормить и при этом уложиться в минимум расходов, а по моей вине подгорели бобы. Мать медленно подошла к двери моей комнаты.
– Крис, – спокойным тоном сказала она, – ты же знаешь, что мы с Фредди спорим главным образом из-за тебя. А ты даже не можешь последить за бобами на плите.
Мне стало ужасно стыдно. Я оказался законченным эгоистом, который думает только о себе и трубе. А моя мать была готова пойти ради меня на все. Она была готова заступиться за меня, навлекая на себя гнев Фредди. Интересно, действительно ли они с Фредди ругались исключительно из-за меня? Если это так, то это полный идиотизм. От этих мыслей я возненавидел Фредди еще больше.
Мама произнесла эти слова и больше не возвращалась к этой теме. Она вернулась на кухню, открыла банку томатного соуса, добавила специй и спасла подгоревшие бобы, которые мы съели в тот вечер на ужин.
Собственная мать оставалась для меня загадкой. Очень редко я мог понять, что она действительно думает и чувствует. Помню, однажды вечером мы с Фредди смотрели по телевизору фильм с участием Бетт Дэвис. Мама очень любила эту актрису. Я думал, она нравилась матери, потому что у них были одинаковые имена, и сказал ей об этом. Но мать не согласилась. Философским тоном она ответила мне, что любит Бетт Дэвис за то, что та сильная женщина и убедительно играет.
– Она так хорошо играет, что можно на нее за это разозлиться, – добавила мать.
Что делало мою мать счастливой? Думаю, она была счастлива тогда, когда чувствовала, что следует своему призванию. Моя мать хотела стать учительницей. Для меня с сестрами она действительно была учителем с большой буквы, нашим личным Сократом. Она была счастлива, когда под ее влиянием и наставлениями я начал читать и писать. Мама говорила нам, что если мы не научимся читать и писать, то навсегда останемся рабами. Однажды я отправился в библиотеку, расположенную на пересечении Седьмой улицы и Норд-авеню. У меня возник вопрос по поводу одной книги. Но в библиотеке я начал рассматривать книги, взял несколько домой и стал читать не отрываясь. Глядя на меня, мама была счастлива. Мама любила книги. Ей очень нравился Reader’s Digest, и любовь к этому журналу она передала мне. Мы прочитывали очередной номер журнала от корки до корки, а потом обсуждали прочитанное. В одном из старых номеров я нашел стихотворение Элизабет Браунинг