– Ну и холодрыга, – сказал я, надеясь, что она передумает и снова впустит меня внутрь.
– Да? – ответила она. – А у меня в доме тепло! – и закрыла дверь.
Вот поэтому в тот прекрасный весенний денек на Юнион-сквер, когда ко мне обратился мужчина средних лет, сказавший, что Сан-Франциско похож на Париж, мне было грустно и одиноко. Дело шло к вечеру, и у меня не было никаких планов.
– Послушайте, тут по соседству есть бар. Я собираюсь пойти выпить. Не составите компанию? – спросил меня мужчина.
Я согласился, хотя не был любителем выпить. Подумал, что еще не ориентируюсь в городе и было бы неплохо найти какое-нибудь местечко, в котором можно познакомиться с женщинами. Мужчина привел меня в бар под названием Sutter’s Mill, но никаких женщин в нем не оказалось. Я понял, что оказался в гей-баре.
– Послушайте, я, конечно, рад с вами познакомиться, – сказал я и посмотрел на часы, – но у меня завтра ранняя смена, поэтому мне пора.
Он не успел и слова сказать, а меня словно ветром сдуло.
От одиночества я снова начал названивать Шерри Дайсон, которую никак не мог позабыть с тех пор, как увидел ее в магазине военной одежды. В то время она закончила учебу, вернулась в Вирджинию и начала работать преподавателем математики. Шерри пару раз навещала меня в Сан-Франциско, но мы оба занимали выжидательную позицию, и ничего между нами не было.
Однажды вечером я общался по телефону с Шерри, и вдруг у меня блеснула мысль: слишком много рассуждаю и ничего не предпринимаю для того, чтобы сделать свою личную жизнь счастливой. Я осознаю, что думаю только о Шерри и знаю ее уже давно. И резко меняю тему нашего разговора.
– Скажи, а когда мы с тобой поженимся? – спрашиваю я.
– Как тебе 18 июня? Подходит? – совершенно спокойно интересуется она.
Я до конца не отдавал себе отчета в том, что только что сделал предложение, но начал готовиться к семейной жизни.
Следующие три года жизни я провел как образцовый семьянин. Мы поженились, как и договорились, 18 июня 1977 года, и наша свадьба была потрясающей. Все прошло идеально. Свадьбу сыграли в парке рядом с домом родителей Шерри, который стал для меня символом стабильности и достатка.
На свадьбе присутствовала моя мать, которая от души радовалась за меня. Они с Шерри сразу нашли общий язык. Шафером на свадьбе был мой приятель по ВМФ Леон Вебб, который и сам позже переехал в Сан-Франциско. Всем гостям понравился дом родителей Шерри, который не был слишком экстравагантным и шикарным, но в его обстановке чувствовался вкус. В этом двухэтажном доме висели старинные картины и люстры. Столы ломились от еды, а в баре имелся большой выбор вина и крепкого алкоголя со всего мира.