Подбежавшие слуги в синих одеждах ловят коня и осматривают упавшего рыцаря. Когда они поднимают забрало у его шлема, становится видно, как свешивается набок его голова.
– У него что, сломана шея? – нервно спрашивает младшая сестра.
– Нет, – отвечаю я, как раньше, когда она была еще малышкой и переживала за каждую лошадь и каждого рыцаря. – Скорее всего, просто оглушен.
К рыцарю подбегают лекарь и хирург. Следом четверо слуг приносят носилки. Рыцаря осторожно укладывают на них, и к ним подходит уже спешившийся и держащий под мышкой шлем Генрих на негнущихся из-за лат ногах. Король с улыбкой говорит несколько слов проигравшему противнику, и мы видим, как они соприкасаются перчатками, словно пожимая руки.
– Вот, видишь? Все в порядке.
Раненого рыцаря уносят с арены, и публика разражается восторженным ревом, под который Генрих обходит арену по кругу, принимая похвалу и сверкая улыбкой. Напротив ложи Екатерины он прикладывает руку в латной перчатке к груди, кланяется ей и уходит. Мимо него на гнедом жеребце проезжает Чарльз Брэндон, приветствуя своего короля товарищеским салютом и поклоном, делает круг по арене и останавливается перед ложей королевы. Он приветствует сначала Екатерину, потом меня, а потом уже свою жену.
– Разве он не взял твоей перчатки? – Я замечаю, что на руках Марии надета полная пара.
Она чуть морщит лобик.
– Он забыл. А мне как-то не хотелось бежать за ним следом, чтобы напомнить.
– Он не носит знака твоего расположения?
– Я не могу себе позволить выбрасывать пару перчаток каждый раз, когда он участвует в турнире, – чуть раздраженно отмахивается она. – Король платит за его амуницию и сбрую, а мне позволено пользоваться королевским гардеробом. Но за свое белье и перчатки я должна платить сама, а мы бедны, как приходские мыши. Нет, Мэгги, так и есть.
Я ничего не отвечаю на это, просто сжимаю ее руку. Подумать только, принцесса Тюдор помещена в такие стесненные обстоятельства, что вынуждена учитывать, сколько стоит пара перчаток! Генрих должен быть щедрее к Марии и ко мне тоже. Отец не стал бы обременять нас долгами, как не стал бы облагать Марию штрафом за своеволие в выборе мужа. Генриху не следует забывать о том, что мы все – Тюдоры, несмотря на то что он – единственный выживший сын. Мы все – наследники короны Англии.
Весь день желающие вызывали претендентов, и песок на арене стал грязным и покрылся рытвинами. Великолепные доспехи и нарядная одежда участников изорвалась и испачкалась, сбруя истрепалась и потеряла парадный блеск, когда к закату команду короля признали победителями турнира и лучшим рыцарем среди них – короля Генриха.