– Ты с ним не знакома. Он живет во Франции, хоть и вырос здесь. Отец его недолюбливал, вот ему и пришлось уехать. Так что нравится тебе или нет, он останется моим преемником, пока ты не родишь мне сына. А пока я собираюсь признать Александра и молю Бога о том, чтобы ты научилась любить моих бастардов. Если ты воспитаешь Александра как родного сына, я смогу назвать его своим наследником. Во всяком случае, признать его публично.
Это уже было большим унижением, чем избрание преемником Гарри.
– Да кто о нем еще не знает? Все уже и так о них обо всех знают! Вы не можете навязывать мне бастарда! Вы не станете бесчестить трон!
– Это не бесчестие, – спокойно говорит он. – Все знают, что он мой сын, с самого его рождения, как и все мои дети, которые родились после него. Я не желаю обидеть тебя, женушка, но пока у нас не родится сын, мне нужен наследник, в котором будет течь моя кровь и мои благословения. Я собираюсь признать их обоих, Александра и Якова.
– И кто из них Александр и Яков? – холодно осведомляюсь я. – Потому что их так много в стенах Стерлинга, что я не могу отличить одного от другого.
– Это мои мальчики, – мягко отвечает он. – Мои славные мальчики. Матерью Александра была Мэрион Бойд, благослови ее Господь, а Яков – сын Дженет Кеннеди. И я думаю, что ты их достаточно хорошо рассмотрела, раз потребовала их высылки. Александр и его брат будут учиться в Италии, а их сестра Екатерина будет жить в Эдинбургском замке. Мои дети будут рядом со мной, дорогая, потому что пока ты не подарила мне никого, кто мог бы занять их место.
Я вытягиваю руку из пальцев мужа.
– Я не желаю видеть никого из ваших бастардов за своим столом или где-либо возле трона, – вырывается у меня. – И сегодня я ужинать не буду. Мне нехорошо. Извольте ужинать без меня.
Он даже бровью не повел.
– Прекрасно, – говорит он. – Я приду в твои комнаты после ужина, чтобы провести с тобой ночь.
Я с большим трудом удерживаю «нет, не придете», готовое сорваться с моего языка, поскольку что-то в выражении его лица предостерегало меня от дальнейших препирательств.
– Извольте, – говорю я и кланяюсь. И он уходит прочь, окликая своих лордов.
– Мужлан, – шепчу я в его широкую спину, но не настолько громко, чтобы он мог меня услышать.
Я не смею показывать характер мужу, но в компании фрейлин меня ничто не сдерживает. Тут я даю себе полную волю, и им приходится терпеть это без звука.
Яков отдает сыну Сент-Андрус, некогда принадлежавший его почившему брату, и отправляет его, десятилетнего, учиться в Италию, и не просто с каким-то учителем, а с Эразмом Роттердамским. Тем самым Эразмом, который некогда навестил моего брата и был поражен его образованностью. И такого ученого пригласили ради пары шотландских бастардов! До этого философ гостил при английском дворе и заходил в королевскую детскую в Гринвиче. И мы были достойными учениками для этого великого человека.