Давыдов пожал плечами, уклоняясь от ответа, и сразу же перешел к делу:
– У меня к тебе неприятный разговор, сосед.
Маленькие лукавые глазки Поляницы совсем потонули в мясистых складках кожи и аспидно посверкивали оттуда, словно крохотные кусочки антрацита, густые черные брови высоко поднялись.
– Какие могу быть неприятные разговоры у хороших соседей? Ты меня пугаешь, Давыдов! Всегда мы с тобой, как рыба с водой, и вдруг, нате вам, – неприятные разговоры. Да я и поверить в это не могу! Как хочешь, а я не верю!
Давыдов пристально смотрел в глаза Поляницы, но уловить их выражение так и не смог. Лицо Поляницы было по-прежнему добродушно и непроницаемо, а на губах застыла приветливая, спокойная улыбка. Как видно, председатель колхоза «Красный луч» был врожденным артистом, умело владел собою и не менее умело вел игру.
– Сено, наше сено, по твоему указанию увезли сегодня ночью? – без обиняков спросил Давыдов.
Брови Поляницы поднялись еще выше:
– Какое сено, друг?
– Обыкновенное, степное.
– В первый раз слышу! Увезли, говоришь? Наши, тубянцы? Не может быть! Не верю! Стреляй меня, казни меня, но не поверю! Имей в виду, Семен, друг мой, что колхозники «Красного луча» – исключительно честные труженики наших социалистических полей, и твои подозрения оскорбляют не только их, но и меня как председателя колхоза! Прошу тебя, друг, серьезно иметь это в виду.
Скрывая досаду, Давыдов спокойно сказал:
– Вот что, липовый друг, я тебе не Литвинов, а ты мне не Чемберлен, и нам с тобой нечего в дипломатию играться. Сено по твоей указке забрали?
– Опять же, друг, о каком сене идет речь?
– Да ведь это же получается сказка про белого бычка! – возмущенно воскликнул Давыдов.
– Имей в виду, друг, я серьезно спрашиваю: о каком сене ты ведешь разговор?
– О сене в Калиновом Углу. Там наши травокосы рядом, и вы наше сено попросту украли, факт!
Поляница, будто обрадовавшись, что недоразумение так счастливо разрешилось, звучно хлопнул себя ладонями по сухим голеням и раскатисто засмеялся:
– Так ты бы с этого и начинал, дружище! А то заладил одно – сено да сено, а какое сено – вопрос. В Калиновом Углу вы по ошибке или с намерением произвели покос на нашей земле. Мы это сено и забрали на полном и законном основании. Ясно, друг?
– Нет, липовый друг, неясно. Почему же, если это ваше сено, вы увозили его воровски, ночью?
– Это дело бригадира. Ночью для скота, да и для людей работать лучше, прохладнее, наверно, поэтому и возили его ночью. А у вас ночами разве не работают? Напрасно! Ночью, особенно светлой, работать гораздо легче, чем среди дня, в жарищу.