Мать догадалась, к чему эти сборы, однако ничего не спросила, боясь спугнуть неосторожным словом торжественное настроение сына. Она лишь изредка поглядывала на него да больше обычного суетилась возле печи. Позавтракали они молча.
– Раньше вечера меня не ждите, маманя, – официальным тоном предупредил Размётнов.
– Помогай тебе бог! – пожелала мать.
– Он поможет, жди… – скептически отозвался Размётнов.
По-деловому, не так, как Давыдов, всего лишь за десять минут провел он и сватовство. Но, войдя в хату Нюркиных родителей, все же отдал дань приличиям: минуты две посидел, молча покуривая, потом обменялся с отцом Нюрки несколькими фразами о видах на урожай, о погоде – и сейчас же, как о чем-то давно решенном, заявил: – Завтра у вас Нюрку забираю.
По-своему не лишенный остроумия, родитель невесты спросил:
– Куда? Дежурить рассыльной в сельсовет?
– Хуже. В жены себе.
– Это как она скажет…
Размётнов повернулся к полыхающей румянцем невесте – даже тени улыбки не было на его обычно смешливых губах, – спросил:
– Согласна?
– Я десять лет согласна, – решительно ответила девушка, не сводя с Андрея смелых, круглых и влюбленных глаз.
– Вот и весь разговор, – удовлетворенно проговорил Размётнов.
Соблюдая старые обычаи, родители хотели было поломаться, но Андрей, еще раз закурив, решительно пресек их попытки:
– Я из вас ни приданого, ничего не выбиваю, а из меня что вы сумеете выбить? Табачный дым? Собирайте девку. Нынче поедем в станицу, зарегистрируемся, нынче же вернемся, а завтра справим свадьбу, вот так!
– И что уж это так тебе загорелось? – с досадой спросила мать невесты.
Но Размётнов холодно посмотрел на нее, ответил:
– Мое отгорело двенадцать лет назад, отгорело и пеплом взялось… А поспешаю затем, что уборка к хрипу подпирает и дома, сами знаете, старуха моя в отставку, по чистой, уходит. Стало быть, договоримся так: водку я привезу из станицы – не более десяти литров. По водке и закуску готовьте и гостей зовите. С моей стороны будут трое: мать, Давыдов и Шалый.
– А Нагульнов? – поинтересовался хозяин.
– Он захворал, – слукавил Андрей, глубочайше убежденный в том, что Макар ни за что не явится на свадьбу.
– Баранчика резать, Андрей Степаныч?
– Дело хозяйское, только гулять шибко не будем, мне нельзя: с должности вытряхнут и выговор по партийной линии могут влепить такой горячий, что буду год дуть на пальцы, какие рюмку держали. – И повернулся к невесте, лихо подмигнул, а улыбнулся не очень щедро: – Через полчаса приеду, а ты тем часом, Нюра, принарядись как следует. За председателя сельсовета выходишь, а не абы за кого-нибудь!