— Иди за мной… — шептала каждая из них. — Иди за мной…
Могла ли она противиться этому зову? Страх растворился, уступив место любопытству. Этим и заманивают обитатели зазеркалья! Лариса уже не рассуждала, не колебалась. Пространство комнаты было таким же отражением в зеркале, как и она сама. Границы исчезли, «там» и «здесь» смешались, отличия рассеялись…
Лариса больше не видела призрака, только саму себя. Откуда-то сбоку вышел Илья, неся зажженную свечу.
— Хватит сидеть без света, — просто, обыденно промолвил он, словно они расстались минуту назад. — В темноте ничего не произойдет.
— А что должно произойти? — с восторженным ужасом спросила она.
— Я могу лишь догадываться. Мы попытаемся вызвать кое-кого… Надеюсь, у нас получится.
— Ты уверен, что нас услышат?
Он неопределенно повел плечами.
— Ты готова?
Свеча разгорелась, освещая столик с лежащим на нем круглым предметом. Лариса ощутила пульсирующий жар внутри, и ее решимость испарилась. Она протянула к столику руку, но тут же отдернула.
— Ай!
— Обожглась? — испугался за нее Илья. — Осторожнее! Не спеши.
— Может, ты попробуешь?
— Исключено. Эта штука слушается тебя, а не меня.
— Я боюсь!
— Сейчас или никогда, — выдохнул граф. — Я провел астрологические расчеты. Благоприятный момент наступает раз в сто лет. И этот момент — сегодня.
— Мы оба умрем, — покачала головой девушка. — Сначала я, потом ты…
— Все умирают рано или поздно.
Илья был слишком поглощен своей идеей, скорым воплощением ее, и отмахнулся от предупреждения. Ничто не могло остановить его в эту минуту. Лариса смирилась. Какой смысл отговаривать одержимого? Только зря тратить силы. А они ей понадобятся.
— Это все Унгерн, — обронила она. — Он заразил тебя жаждой золота. Если бы не он…
— Плевать на золото! Ты не понимаешь… Меня влечет другое. Я создавал психомантеум не для Унгерна, а для себя. Как еще я могу поговорить с великими мертвыми?
— Барон воспользовался твоей страстью, чтобы…
— Мы теряем время, — отрезал Илья. — Пора приступать к обряду. Ты отказываешься помочь мне?
— Конечно же, нет. Что я здесь делаю, по-твоему?
— Значит, ты готова рискнуть?
— Ради тебя, но не ради Унгерна…
Лариса заплакала. Это были слезы любви и предстоящей разлуки. Илья не разделял ее отчаяния. Азарт будоражил его кровь, застилал разум. Граф был не прочь поставить на кон даже собственную судьбу.
Психомантеум освещала единственная восковая свеча. Если ее язычок погаснет, мрак поглотит всё и всех. Понимает ли это Илья? Лариса понимала. Они стоят на грани, которую легко перейти.
— Уходи, — приказала она Илье. — Это слишком опасно.