«Прям таки братья-мусульмане, — подумалось Богдану, — Только животных «нечистых» взяли, а то бы полное впечатление». Почему, интересно, отец-благодетель самолично все не делает, «шестеркам» передоверил? И куда уперся в самый, что ни на есть, разгар ритуала? Переодеваться? Однажды, лет несколько назад Богуславский побывал на Пасху в православной церкви, честно отстояв всенощную. Хор пел красивое, уловимое не слухом, а сердцем, батюшка, периодически удаляясь, выходил то в зеленой ризе, то в алой, то в белой с золотом. Сам Богдан, воспитанный атеистом, понял тогда не все, однако внешняя красота ритуала произвела изрядное впечатление.
«Может, и ЭТИ подобное практикуют? Сперва красный плащ, потом синий какой-нибудь, да без капюшона? Блин, не о том опять думаешь!» Разум, похоже, не готов поверить в предстоящую дикость, а потому дистанцируется от нее. Воспринимает как приключенческий фильм. Думать, не отвлекаться!
Тут колесо с огромной ручкой заскрипело, поддавшись усилиям «братьев», провернулось раз, другой и третий.
Деревянный створ пополз вверх.
— А что с Кирой, как думаешь? — Суханов, судя по изменению тона, воспринимал происходящее куда более серьезно. — Ты ее видел после?
— Неа. Думаю, традиционная судьба проигравших войну: мужиков — на эшафот, женщин — в наложницы.
— Хорошо, не наоборот.
Створ, между тем, поднялся уже под самый потолок, открывая взгляду гладь пруда в лунном свете. Зарезанный свиненыш давно ушел ко дну, а живой еще бился, но короткая веревка никак его на берег не пускала.
— Почти акулья рыбалка, — прокомментировал телохранитель ностальгически, вспомнив, вдруг, гладь океана, охлажденное пиво и хищников за бортом — безопасных таких, далеких. Следом, правда, на ум пришел клиент, едва за этот самый борт не вылетевший. Подумалось, что его, Богдана, будут вспоминать в России-матушке недобрым словом: проворонил, прошляпил, простебал. Как ни странно, именно эта мысль настроила, вдруг, на серьезный лад, стирая наркотическую расслабленность. А пруд уже вскипал, помаленьку, оживал все больше. Неподалеку в лунном свете показались из воды два бугорка — глаза и ноздри, подняли мелкую волну и пропали. Костистый гребень мелькнул уже по эту сторону створа. Поросенок, почуяв неладное, завизжал пронзительно, и тут же рядом взорвался пенный бурун. Гигантские челюсти цапнули свина поперек туловища, утянули в глубину, оборвав веревку, будто гнилое мочало.
— Вот и все, — подытожил Богдан. — Был пятачок и нету.
Когда-то, еще на Черном континенте Богуславского учили, как спастись от крокодила — в теории, правда. Если верить тем инструкторам, уязвимым местом рептилии являются глаза, по которым надлежит бить, дабы ящерка тебя отпустила. Так это, или нет, но минимальный шанс просматривается. Еще вариант — не позволить ближайшей твари раскрыть пасть, потому как сила сжатия тех челюстей чудовищна, а вот на раскрытие отведены мышцы слабенькие, уступающие людским рукам. Зафиксировать пасть, выскочить из воды и устроить таки «браткам» балет на льду. Чем черт не шутит?!