— Наоборот, знаешь ли. Я ведь хитрый был — нашел подход к сержанту, замкомвзвода, снабжал его сигаретами из посылок… кстати, чем объясняется твой интерес?
— Элементарное любопытство, Дмитрий Константинович. Я вообще стараюсь понять людей, с которыми работаю, узнать хоть общие моменты биографии.
— Слабые стороны определить? — если и задело Суханова уравнительное «…с которыми работаю», то виду не подал. — Говоря откровенно, побаиваюсь я, Богдаша, людей из твоего бывшего ведомства. Нехорошие они. Никогда не угадаешь, какую-такую информацию способны из тебя вытянуть в обычном разговоре!
— Вы переоцениваете мое бывшее ведомство, Дмитрий Константинович.
Пару минут сидели молча, потом Богдан поднялся, оставив рюкзак и карабин, зябко повел плечами.
— Странно. За два часа никаких тебе эксцессов, тишь, гладь, да Божья благодать. При этом задницей чую, что ищут нас упорно и настойчиво!
— Может, насчет лодки не догадались?
— Вряд ли. Если не совсем дурни, должны были оцепить квадрат примерно пятьдесят на пятьдесят кэмэ, по обе стороны речки, а саму речку давно перекрыть. Так делается, когда силы позволяют. И подсказывает моя упомянутая задница, что нас уже почти нашли.
— Что предлагаешь?
— Элементарно. Сидите тут, а я слегка прогуляюсь. Если, паче чаяния, начнется стрельба — постарайтесь забиться в кустики и не дышать, — на последней фразе Богдан вдруг смутился, уловив свое сходство с кем-то из заштампованных голливудских суперменов. Глянул искоса, но насмешки в глазах слушателей не приметил. Слишком мало, наверное, смахивала эта сцена на кино — трое усталых людей, перемазанных краской и окруженных неотступным роем гнуса. Не впечатляет.
— Возвращайся, — сказала, вдруг, Кира тихо и очень серьезно. — Нам без тебя никак.
Это тоже было не кино. Сердце колотнулось тоскливо, будто вспомнив о давно позабытом, а улыбка вышла кривой и натянутой.
— Ну, если ты просишь, тогда вернусь! — шагнул с полянки на тропу, ускоряя шаг. «До чего же все просто, с нами, мужиками! Каждый, несмотря на понты, хочет чтобы его где-то ждали. Чтобы возвращение его было для кого-то вопросом жизни и смерти…» Стоп! Опасная тема, ненужная, внимание отвлекающая. Раз, два, три — забыли! Думаем о важном и насущном. О клиенте, например. Не зря нынче Суханов грешил на «контору» — у ее питомцев любовь к сканированию собеседника сохраняется до конца жизни. Не любовь даже, рефлекс. Сам себе иногда удивляешься, обнаружив на досуге, что зондируешь словесно даже лучших друзей, жену любимую, мать родную. Тех, кому и скрывать-то нечего. Итак, о Суханове: выраженный лидер, независим, но силы свои умеет рассчитывать. На препятствие лбом не кидается, предпочитая обойти, или сточить постепенно, под самый корень. Если лидерство его не подлежит сомнению, способен быть расслабленным и проявлять широту души — в Кухьябе, например, когда охотно исполнял роль гида при собственных телохранителях. Будучи вынужден подчиняться, делает это крайне неохотно и наверняка затаивает обиду. Сложный человек. Опасный. Судя по всему, поклонник идей сеньора Макиавелли насчет цели, оправдывающей средства.