— Ну, господин, возьмите еще, — протянул он резко пахнущую марлю Меркулову, которую им выдал анатомический врач.
— Прошу прощения, — схватил спасительную ткань титулярный советник и судорожно вздохнул.
Дух тут и правду был тяжелый. У непривычного к таким ароматам обывателя обычно через пять минут начинало колоть в висках, через четверть часа голову протыкал железный прут и темнело в глазах. Хотя орчуку было спокойно. К мертвецам он был спокойный, да и особенной впечатлительностью не обладал. А запах? В канавах Никольской порой так смердит, что дух морга может показаться легким цветочным ароматом.
— Прошу вас, пожалуйста, продолжайте, — попросил Витольд Львович, не отнимая марли от лица.
— Так вот, удар произошел снизу вверх, — заунывно забубнил покойницкий врач, которого Меркулов обозвал странным словом «патологоанатом». — Прямо в сердце. Весьма неплохой удар, по моим предположениям, потерпевший скончался мгновенно. Собственно, наносили удар чем-то вроде шпаги, посмотрите, какое крохотное отверстие.
Витольд Львович булькнул и стал белее полотна, а вот Мих напротив, принялся с интересом разглядывать голого аховмедца. Стати тот был необыкновенной, даже будучи покойником — огромное тулово со странным рисунком на нем, крепкие руки (разве что чуть меньше, чем у самого орчука), мощные поднятые в коленях ноги, чуть уходящие назад и заканчивающиеся копытами. Портила общий вид лишь крохотная прореха на груди, уже омытая от крови.
— Что это? — указал Витольд Львович вовсе не на ранение, а на рисунки.
— Наколка нательная, — объяснил врач.
— Это ясно, — Меркулов заволновался и отдернул было руку со спасительной марлей, но тут спохватился и прижал ее обратно. — Что она означает?
— Ну это, Ваше благородие, не ко мне. Я в них не специалист. Еще что?
— Да, тело необходимо доставить сегодня вечером Его Высочеству Бруу То Вайлу для соблюдения аховмедских церемониальных обычаев. Адрес я напишу.
— Сделаем. Все документы мы уже подготовили, только вас ждали, то есть человека по вашему ведомству.
— Ну и замечательно. Позвольте листок бумаги и что-нибудь зарисовать татуировку.
Врач принес ему восковку с огрызком графитного карандаша, и Витольд Львович быстро скопировал рисунок. Мих глянул из-за спины своего хозяина и подивился, насколько похоже вышло — черный круг, а к нему сверху присобачен перевернутый месяц.
— Благодарю вас, — пожал Меркулов руку врачу. Тот в ответ кивнул, замешкался, но протянул ладонь и орчуку.
— Душно там как, — глубоко вздохнул Витольд Львович, оказавшись на улице. Он сложил лист на четыре части и убрал во внутренний карман. — Есть у меня предположение, что один человек может нам пролить свет на этот странный рисунок.