— Давай попробуем еще раз, — предложил отец.
— Давай, — без особого энтузиазма ответил он.
Едва шевелящаяся змея, качающаяся из стороны в сторону, словно под колдовскими чарами индийского факира, выстроилась довольно быстро и высоко, почти до потолка. Ваня даже мысленно улыбнулся: ну что теперь па скажет? Но тот глазами поднял новую деталь и приложил ее сбоку к шатающейся конструкции. Вот значит как, новые правила? Иван поднял железяку, стараясь не сводить глаз со всей махины, и приладил сбоку. Заняло его действие около минуты, поэтому, когда у отца ушло на то же самое секунд десять, Ивана это невыносимо разозлило. У него уже пот со лба тек в глаза, приходилось часто моргать, потому что каждое движение могло все разрушить. Парень поднял деталь, на долю секунды посмотрев на нее, и забыл про сооруженного железного монстра. В комнате послышался жуткий грохот.
— Давай еще раз попробуем? — предложил отец.
Вместо ответа Ваня с необыкновенной силой смял металлолом в один тяжелый железный шар и швырнул в стену. Вверх взметнулись клубы строительной пыли, но парень уже понял, что межкомнатная перегородка пробита.
— Ваня! Успокойся! Ваня! — кричал на него отец и бил ладонью по щеке. — Ваня! Ваня!
— Ваня! Ты в летаргический сон что ли впал? Тоже мне Гоголь. Просыпайся! — раскрасневшаяся Лена стояла над ним и молотила по щекам.
— А я, вроде, помню, что папа не бил тогда.
— Ты че, белены объелся? Какой папа?
— Римский. А я что, долго спал?
— Всю дорогу продрых.
— Экология, чистый воздух, все дела.
Ирония была вполне уместна. В воздухе пахло гарью, от которой свербело в горле, и чесался нос. Иван смотрел на недобитые жаром домики, сиротливо разбросанные вокруг. Словно стесняющиеся того, что они уцелели и стоят сейчас тут, среди обугленных руин. Психокинетик, никогда раньше вплотную не сталкивающийся с пожарами, вдруг понял, что огненной стихией тут управляли. Целью пламени было не спалить все дотла, а лишь сжечь несколько построек. Вот только зачем?
Среди всех выгоревших остовов хижин выделялся один, от руин которого уже не шел дым, а воздух местами плавился. Эти торчащие черные ребра некогда большого организма привлекли внимание и паренька, который даже слез с коня и подошел вплотную к пепелищу. Он пнул одну из обугленных деревяшек, и та глухо рассыпалась на части.
— Этот подожгли совсем недавно, — сказал паренек подошедшему долговязому.
Ивану вдруг причудилось, что он услышал еле уловимый звук, вроде легких ударов откуда-то снизу. Ему даже удалось себе объяснить, что это своего рода нежелание смириться с потерей единственного человека, который был ему симпатичен из местного населения. Ивану теперь кажется, что Иллиан все еще здесь, все еще рядом. Наверное, так и рождается феномен, известный в его мире, под названием «призрак».