От нахлынувшей тоски эльф снова запел:
Ветер шепчет:
— Спеши, небо знаков полно.
Звёзды падают в реку
И молнии блещут.
Дождь идёт третий день.
Только всё здесь смешно,
Только всё здесь знакомо
И мне нет больше места.
Дверь темницы резко распахнулась. За пением не услышал шагов.
Лунный свет обрисовал фигуру старого ведаря. Первород вошёл, но не своим твёрдым шагом, каким бродил по лесу, сколько Ариан себя помнил. Вошедший покачивался и держался за стену. То место, где касался рукой, окрашивалось тёмно-багровым.
Ариан подскочил. Бок ведаря был располосован. Даже в тусклом освещении Луны были видны торчащие обломки рёбер и куски мяса. В руке Первород держал маленький детский лук, который был настолько мал, что его легко было повесить на шею как амулет. Мертвенно-бледные губы дрожали.
— Что случилось, Первород?, — Ариан осмотрел рану и вздохнул — ведарь был жив только благодаря магии. Обычную рану любой маг-лекарь затянул бы за несколько минут, но в запахе крови острое обоняние эльфа выловило посторонние примеси — яд. Рана была отравлена кровью демона.
От этого не было спасения.
— Это мой конец и твое начало, — зашептал Первород, припав на колени, а затем свалившись. Рука протянула брелок. — Бери лук и спаси тех, кто остался. Спаси академию… бегите… их слишком много… Король Мирозрель мёртв… дети…женщины… спаси всех, кого можешь. Зла не держи… Такой бесславный конец. Как глупо. — Глаза закатились. Старые веки опали сами.
— Как же так, Первород? Ты прожил дольше всех, чтобы умереть на руках узника? Ты не можешь! Ты не должен! Вернись! Поведи за собой народ, Старший!!!, — Стены Темницы гулко отражали крики молодого эльфа.
Но всё без толку.
Вместо ответа Первород вдруг потерял вес для рук эльфа. Кости, мясо, внутренние органы, всё словно исчезло. Труп стал невесомым воздушным облаком. В одно мгновение он распался пылью. Пыль вспыхнула. Быстро и без дыма, сгорела. Сгорел и прах, не оставив ничего после себя.
— Да что происходит?, — зашептал Ариан. Никогда прежде не доводилось видеть смерть первых эльфов.
На границе, на передовой линии, если эльфы умирали от когтей и зубов демонов, то тех, по крайней мере, можно было предать матери-земле. Закопать под корнями вечнозелёного леса.
Ариан некоторое время так и сидел на коленях, роняя слезы. Распахнутая настежь дверь говорила о том, что и последний страж сбежал прочь.
В левую руку лег детский лук без тетивы.
— Игрушка? Какая глупая вещица. Я не ребёнок, Первород!
Генералу всё происходящее показалось нелепой насмешкой. Он молча взирал на невзрачный, плохо вырезанный кусок дерева.