Казалось бы, давно она за князем замужем, пора привыкнуть: княжье дело военное, часто со своей дружиной уходит — то на хазар, то на болгар, то на касогов. А третьего года даже на греков ходил, на великий город Царьград. Неудачный поход случился, с малой дружиной вернулся князь и почти без добычи. Но что уж поделать, всяко бывает. Ратное дело опасное.
Пора бы привыкнуть — но только на этот раз сердце княгини неспокойно. Сенная девушка принесла фруктов в меду, орехов — отказалась княгиня, не хочется ей ничего, и сласть не всласть без любимого мужа.
Сидит княгиня, глядит в окно, а на дороге пыль поднялась столбом. Не князь ли едет?
Нет, не князь. Издалека узнала бы она его гордую осанку, кованый шелом, парчовую червленую накидку, которую вышила своими руками.
Не князь и не дружина его — едет малое число людей на мохноногих низкорослых лошадках, в одежах мехом наружу, в косматых медвежьих шапках. Во двор княжий въехали, с лошадок своих слезли, шапки скинули и стоят — переминаются, переглядываются. На ногах у них не сапоги, а лапти лыковые, ровно у простых мужиков. Однако на шеях гривны серебряные, на одеждах застежки бронзовые с мордами звериными — видно, что непростые люди. Сами как медведи — косматые, кривоногие, бороды лопатами. Озираются — в диковину им княжий двор, высокий терем, окна с резными наличниками.
Вошел к княгине в светелку старый слуга Асмус, еще господину Олегу служивший, поклонился.
— Кто такие? — спросила княгиня, и сердце замерло, чуя беду.
— Древляне, — ответил Асмус. — Говорить с тобой хотят, княгиня.
Поднялась княгиня, спустилась по крутой лесенке, вышла во двор. Встала перед гостями молча, глядит важно, на посох свой опирается. Ждет, что скажут.
Древляне ее увидели, зашептались. Одного вперед вытолкнули, тот поклонился и заговорил:
— Так и так, княгиня, не обессудь, только мужа твоего мы убили. Больно жаден был. Одну дань собрал, за другой вернулся. Нельзя с одного барана семь шкур драть. Повадился волк на овчарню — всех овец передушит, если его не убить.
Покачнулась княгиня. В глазах потемнело, словно ночь наступила среди белого дня. Но устояла на ногах, только посох чуть не сломала. Не говорит ничего — пропал голос у княгини.
А древлянин увидел, что Ольга не кричит, не гневается, и расхрабрился.
— Мы, — говорит, — вину свою понимаем. Раз мы мужа твоего убили, дадим тебе другого. Выходи за нашего князя Мала. Мал — хороший князь, удачливый. Дружина у него храбрая, терем крепкий, погреба от добра ломятся.
— Хороший, говоришь? — улыбнулась княгиня. Надо же, и голос прорезался!