– Я тебе заплачу, – сказал он.
– Ладно, разберемся.
Мы приехали на участок рано утром. Я осмотрел стропильные ряды. Они были поставлены не ахти как, но на вид выглядели крепкими. Все вокруг было серым, доски напитались влагой, с неба моросило. Омар стоял внизу с бутылкой пива и смотрел на меня.
– Нормально? – спросил он, ожидая похвалы.
– Потянет, – кивнул я.
Раскатать рубероид и прибить его к обрешетке было делом техники. Рубероидные ряды я сшивал рейкой, чтобы ветер не задирал края. Дождь усилился. Я напялил на себя полиэтиленовый плащ, но он быстро порвался. Доски стали скользкими, и я пару раз едва не загремел вниз. Стропильная система раскачивалась под моим весом. Я боялся, что она просто сложится.
– Ты бы укрепил все это потом, – сказал я, забивая последний гвоздь.
– Сойдет и так, – ответил он и махнул в сторону времянки. – Пойдем выпьем. Тебе нужно сменить одежду.
– Сойдет и так? – удивился я. – Да она же рухнет через пару лет.
– Не рухнет. Я потом еще металлокерамику постелю.
– Тогда точно рухнет!
– Говорю, не рухнет. Не спорь, это мой дом! Да, это был его дом, его детище. Ничто не должно быть на века – вот в чем был принцип всего того, что он делал. Стихи, керамика, дома, люди – все исчезало, ломалось и рушилось после его ухода. Если задуматься, в этом содержался глубокий смысл. Вода должна замывать следы, чтобы песок снова стал девственным, вечность безымянна. Вечность – чистый лист без единой кляксы на нем.
8
Стройка заморозилась до весны. Всю зиму он прожил во времянке, отапливая ее двумя электрическими радиаторами. Целыми днями он валялся на диване, почитывая книжки, выходя на улицу только для того, чтобы справить нужду и подышать морозным воздухом. По ночам лес вокруг садоводства словно подступал к участку, сжимая его со всех сторон, а когда небо было чистым, на нем мерцали звезды.
Теперь у Омара был дом – место, где он мог делать все что захочет. Еще у него была земля. За время обладания ею он исследовал каждый квадратный метр. С виду земля была обыкновенной, но что она таила в своих недрах? Иногда он задумывался, представляя, какие неожиданные богатства она могла скрывать в глубине. Омар ощущал их наличие в ней так же, как и в себе, и это роднило его с этой землей. Он пускал в нее корни.
Это была самая легкая зима, самая беспечная в его жизни, а с наступлением весны он снова принялся за работу. Омар никуда не спешил, полностью обжившись на участке. Поставив окна и двери, он отделал комнату и кухню, сложил печь, и следующая его зима прошла в совершенном раю. Рай спустился с небес и объял все вокруг сладкой негой. В этих образовавшихся кущах не хватало только Ев, но и их не пришлось долго ждать – стоило только набрать на телефоне пару номеров, и вот они уже тут, белеют нежными телами.