Я решил идти на юг, может быть, там никого и нет, зато по приходе зимы не замерзну. Пробираясь сквозь чащи, я, наконец, вышел на грунтовую дорогу, петляющую по лесу. Что ж, утешал тот факт, что есть дороги, значит, в этом времени уже есть цивилизация и средства передвижения. Судя по растениям и деревьям леса, изучаемых мною по пути, моим местонахождением являлась средняя Европа. Прекрасно, большую часть жизни на Земле я проводил в Европе – шансы поймать себя самого увеличиваются. Вот выйду по дороге к какому-нибудь населенному пункту и уже точно узнаю место и время своего пребывания.
Где-то на втором часу моего путешествия, я услышал человеческие голоса. Пройдя еще метров сто, я подошел к небольшой полянке и увидел интересную картину: посреди дороги стояла карета с перебитыми полозьями, на которой лежало срубленное дерево; рядом с каретой лежало два мертвых лакея; справа от кареты валялась груда вещей, видимо, сваленных в кучу с целью дележа; с левой стороны на земле лежали связанные мужчина и женщина. На поляне паслись распряженные лошади, и стояла группа людей, весьма похожих на разбойников, оживленно споря о чем-то.
Разбойников я насчитал пятнадцать человек, возможно, еще несколько прятались в лесу. Прислушавшись, я понял, что они обсуждают судьбу пленников. Основной спор разгорелся из-за желания нескольких бандитов изнасиловать женщину, вместо того, чтобы требовать за нее выкуп. Противники этой «тактики» взывали к благоразумию, то есть к большей выгоде.
Изучив язык и одежду разбойников, я сделал вывод, что нахожусь в Польше где-то в конце восемнадцатого века. Чтобы ответить с точностью до года, мне требовалось тщательней взглянуть на одежду дрожащей от ужаса женщины – если она модница и живет в крупном городе, то я легко пойму какой сейчас год, ведь мода тоже всегда была мне близка.
Существовал и более простой вариант – спросить у этих людей. Но почему-то мне казалось, что они не будут блистать красноречием, пытаясь, наперебив, ввести меня в текущие события. В общем, так оно и вышло. Едва заметив меня, они затихли, пытаясь оценить опасность. Похоже, опасности они не заметили, а по моей одежде решили, что я то ли гардемарин, то ли простой моряк.
– Эй, служивый, ты с какого корабля? – крикнул один из разбойников, приближаясь ко мне с пистолетом в одной руке и с палашом в другой.
– А тебе-то что, – ответил я, сконцентрировав внимание на большом пальце левой руки разбойника, в которой он сжимал пистолет. Этим пальцем он должен взвести курок, если захочет выстрелить.