И в это время что-то сверкнуло, вспышка какая-то зеленоватая, и маму с силой отбросило назад, да так, что она, не удержавшись на ногах, грохнулась на пол. А когда вновь вскочила – аппарат уже находился на прежнем своём месте, чёрный и безмолвный, как и раньше…
Вся дрожа от только что пережитого, мама выскочила из сарая и буквально врезалась в отца, уже подходившему к нему. И, что самое удивительное, отец, раньше такой заботливый и внимательный, даже не поинтересовался у мамы, что с ней такое произошло, хоть видик у неё был (по собственным маминым словам) ещё тот. Наоборот, почти оттолкнув маму, стоящую у него на пути, отец опрометью бросился в сарай. Впрочем, то, что он там увидел, его, кажется, успокоило.
Выйдя вновь из сарая, отец подошёл к маме, обнял её за плечи и крепко прижал к себе.
– Никогда не заходи туда без меня, очень тебя прошу! – негромко проговорил он маме в самое ухо и тут же добавил, ещё более тихим голосом: – И ни о чём меня не спрашивай, ладно?
– Ладно! – почти машинально ответила мама, ещё не совсем придя в себя от только что пережитого в сарае. – А почему нельзя спрашивать?
Некоторое время отец молчал, продолжая обнимать маму за плечи, потом вздохнул и прошептал уже совсем тихо:
– Потому, что я не хочу тебе врать.
Больше они на эту тему не говорили, но весь тот вечер Санькин папа был необычайно ласковым и внимательным и к маме, и особенно к самой Саньке. Он её с рук не спускал, а она так и уснула тогда на руках у папы…
И в тот же вечер папа произнёс свои пророческие слова насчёт нью-йоркских башен-близнецов. Их как раз стали показывать по телевизору, а папа, как-то по-особенному тяжело вздохнув, произнёс вдруг фразу, которой в тот момент мама не придала особого значения.
– Месяц остался… – проговорил папа, внимательно разглядывая изображение небоскрёбов. – Точнее, почти месяц…
– Месяц до чего? – поинтересовалась мама.
– До одиннадцатого сентября, – пояснил папа. Потом помолчал немного и добавил: – Бог с ними, с небоскрёбами… людей жалко!
А потом ещё помолчал и сказал с какой-то болью в голосе:
– И самое обидное – ничего не могу сделать! Даже права на это не имею!
Потом вздохнул и добавил:
– Я и так уже…
Истинный смысл папиного высказывания мама смогла понять лишь месяц спустя, когда террористы-смертники буквально протаранили захваченными пассажирскими лайнерами башни-близнецы. Впрочем, последней папиной фразы мама так и не поняла, а спросить было не у кого, так как одиннадцатого сентября папы уже не было в деревне.
Исчез он вечером семнадцатого августа, не ушёл, а именно исчез. Просто вышел вечером из дому и не вернулся. А вместе с ним из сарая исчез таинственный агрегат, найденный в лесу, что навело маму на определённые подозрения…