Шесть послов резко возжелали реанимации. Дрюккель победно завибрировал жвалами. Я поняла, что живучести мне маловато и валить бы надо – куда угодно, прямо сейчас, без оглядки… Три параграфа изобрели Гюль и Кит. Там было много, и все про средства, уступки во влиянии, а еще от меня – про восстановление статуса тэя Альга и полное расследование с привлечением габ-дознавателей. Четвертый параграф самый короткий, как всегда в историях с золотыми рыбками: исполнение одного высказанного устно пожелания йорфов. Применялся он только в день подписания и подлежал немедленному исполнению.
Хусс на миг замер. На него было жалко смотреть: желаний все же оказалось больше, то есть держали йорфов крепко, и сейчас одному из них надо было выбрать за всех что-то главное, жертвуя прочим. Может быть, безвозвратно.
– Смена статуса нашего незаконно взятого нами на воспитание ребенка на «по согласованию сторон принятый расой йорф» и доставка обратно на эту планету, – тихо выговорил он.
– Вы понимаете, что по второму вопросу мы предпримем свои шаги? – уперся большой имперский босс.
– Мы никогда не верили до конца в реальность второго вопроса, – поморщился Хусс. – Наше условие высказано вслух.
– Мы готовы без каких-либо промедлений снять с означенного лица статус имперского тальфа. Мы подтверждаем согласие передать его вам и считать расу йорф его приемными родителями с полным объемом прав, – без выражения выговорил далекий от нас важный имперец. – Означенное лицо находится в катере близ зоны перехода ближнего к вам магистрального габ-порта. Мы передаем его вместе с катером. Могу добавить, – проигравший улыбнулся так, что сам показался змеей более, чем любой йорф, – мы помимо воли исполняем и второе ваше тайное желание. Объект, как я вижу по данным отчета, пытался нарушить условия содержания, покинул зону безопасности и по своей же неосторожности стал носителем того, во что вы не поверили. Зря не поверили. Но через пять условных суток ваш воспитанник прибудет, и вы сможете убедиться.
Имперский большой прыщ сгинул. Посол оскалился на меня и гордо покинул купол, хотя по лицу видно: думал, как бы самому застрелиться, дело для него – дрянь. Дрюккель еще немного постоял, с восторгом изучая договор. Глянул на меня.
– Габбер, настаиваю на уточнении: вы использовали для подписания морфа?
– Да. Есть закон, запрещающий писать текст при помощи впитавшего чернила морфа?
– Нет, – восхитился носитель. – Если текст был согласован заранее и вы, будучи условно парным организмом, осознанно его внесли.
– Осознанно, подтверждаю. У меня дома во всяком договоре есть уточнения мелким шрифтом, – сообщила я доверительно. – Это… традиция.