От одной мысли о рыжей мерзкой бабенке скука слетела вмиг, захотелось рычать и ругаться. Милена мысленно встряхнулась, прикусила нижнюю губку - ей это шло. Чуть унялась и отвернулась от расслоившегося человека, всматриваясь в местность и тех, кто её населял. Людей вокруг было не просто много - они кишели, как муравьи в своем городе. Зачем так тесно селиться, имея технологии, разум и относительно неплохо развитые средства связи, Милена не поняла, но решила принять это, как данность. Может, здесь подобное считается достойным способом жизни. Мало ли, как развивался весь мир, каков он вне доступных обзору мест. Хорошо уже то, что вокруг именно люди, видом совсем не чуждые. Да и солнышко вполне приятное, без бешеной яркости с отливом в синеву или унылой сумеречной бурости. Небо неплохое, пусть и более блеклое, чем дома.
- Как бы мне выбраться отсюда, - буркнула Милена, нехотя приняв, как данность, и то, что на Черну пока не стоит надеяться. - Как бы добыть серебра, настоящего живого серебра... хоть пригоршню.
От сказанного сделалось совсем пасмурно на душе. Полную пригоршню серебра за свою жизнь Милена видела лишь единожды. Двенадцать лет назад. Тогда Светл, еще совсем пацан, добрался до сокровищ кладовой, где хранилось оружие взрослых ангов. Ключ на видном месте остался случайно... почти. Кладовую запер, сложив там оружие, гостивший у Тэры второй анг зенита. Он был совсем старик, и он застал времена, когда зенит еще был таков, каков он и должен быть.
От мыслей о необходимости убрать подальше ключ анга отвлекла, конечно же, Милена. Тогда она выглядела сущим ребенком, однако уже умела пользоваться выигрышной внешностью. Старик улыбался, баловал девочку сладким и охотно рассказывал о своей молодости - такова любимая тема всех немолодых. Они всматриваются в прошлое, не замечая бед и созерцая лишь залитое солнечным светом счастье, увы, невозвратное, как и сам давний день...
Светл в единый миг сцапал запретный ключ и помчался, задыхаясь от счастья - сегодняшнего, горячего, детского. Теперь-то он дотронется до знаменитого клинка полудня! Говорят, более ста лет седой анг непобедим, а рудная кровь в его ладонях сохраняет не тронутую ржой упругую и грозную силу. Как же это желанно - коснуться, понять, проникнуться... Клинки порою тоже нуждаются в исцелении. Но нет в нынешнем оскудевшем мире ни единого мастера, способного выслушать гудящую сталь и понять хоть что в её нечеловеческих горестях и бедах. Отчего зарастает рыжим налетом руда, хранимая бережно и надежно? Что порою затупляет, даже ломает неодолимый в бою клинок? Какая сила выворачивает его с удобной, вроде бы, рукояти?