Во время выздоровления короля мать пыталась говорить с ним о Ришелье, и, похоже, именно ее действия стали причиной того, что король снова на неделю впал в лихорадку. Когда она вернулась к попыткам оказать на него давление, он ответил ей так же, как в августе: Ришелье — лучший слуга Франции, которого она когда-либо знала. Людовик отложил все споры до возвращения в Париж. Он выехал вместе с Ришелье 19 октября и получил в Роане текст Регенсбургского договора. Людовик решил продолжить путешествие, оставив Ришелье дожидаться королевы-матери, Марийака и Бутийе, чтобы провести заседание совета. Марийак хотел ратифицировать договор, но большинство было против него. Ришелье регулярно получал письма от королевского медика, а затем и от самого короля, который выздоровел настолько, что смог проскакать галопом от Версаля до Парижа.
Ришелье сопровождал Марию Медичи в ее путешествии на корабле, и они неплохо ладили друг с другом. Королева-мать предложила Ришелье сесть в ее карету. Военный мемуарист Фонтене-Марей справедливо считает, что она притворялась — из ее переписки нам известно, что она требовала отстранения Ришелье от дел. 5 ноября Ришелье прибыл в Фонтенбло. Мария Медичи вернулась в Париж, чтобы готовить вместе с Марийаком отставку Ришелье, а сам он направился в Сен-Жермен, в то время как король находился в Версале, где охотился и откуда посылал кардиналу предупреждения о том, что его мать не изменила своего отношения к нему. В Лувре шел ремонт. Мария Медичи отправилась к себе домой, в Люксембургский дворец.
9 ноября Ришелье хотел побеседовать с королем, но его попросили подождать. Король сам приехал в Париж, остановившись неподалеку от матери, на улице Турнон, и Ришелье, терзаемый тревогой, отправился в Малый Люксембургский дворец. Лично представ перед Марией Медичи, он снова получил холодный прием. В воскресенье 10 ноября король навестил свою мать, которая приказала запереть все двери.[162] Затем она потребовала отставки Ришелье, сказав, что король должен выбирать между нею и кардиналом. Когда их беседа с королем с глазу на глаз достигла высшего накала, без стука в комнату вошел Ришелье.
Ришелье, конечно же, предупредили, что король остался наедине со своей матерью, и он немедленно понял, что Мария Медичи, должно быть, требует его отставки. Она лично уволила всех тех из своего окружения, кто был назначен или рекомендован Ришелье, в том числе и его племянницу мадам де Комбале, которая в слезах попалась ему навстречу. Он хорошо знал план этого здания еще с тех пор, когда находился на службе у Марии Медичи. В трех свидетельствах современников говорится, что Ришелье почти не сомневался в том, что дверь за лестницей, ведущей из часовни наверх, должна быть открыта.