Нет смысла цитировать выдвигаемые против него обвинения в любовных связях. Называют с десяток женщин, включая королеву, королеву-мать, Марион Делорм и мадам де Шеврез — вдову Люиня, брак с которым был для нее уже вторым. Дело не только в том, что совершенно невозможно представить, чтобы Ришелье, с его развитым чувством собственного достоинства, позволил себе сексуальные удовольствия после рукоположения, но также и в том, что не осталось никаких свидетельств, даже косвенных, которые могли бы подкрепить даже самые малейшие подозрения. А некоторые из приписываемых ему связей и вовсе невероятны.[116] Наиболее настойчиво мемуаристы и памфлетисты упоминают роман с Мари де Бражелон, женой Клода Бутийе, брата Себастьена. Конечно, с хронологической и географической точек зрения это могло иметь место, но на самом деле такого никогда не было.
Ришелье ввел Клода в окружение Марии Медичи и в 1628 г. возвел его в ранг государственного секретаря. В 1632 г. король назначил его суперинтендантом финансов. О сыне Бутийе, Леоне, графе де Шавиньи, ставшем позже министром и государственным секретарем, ходили слухи, что он — сын Ришелье и мадам де Бутийе. Но во времена, когда был зачат Леон, Себастьен очень многое делал для Ришелье, и связь между ним и женой Клода, в результате которой появился бы сын (чему нет никаких доказательств), потребовала бы совершенно невероятной степени секретности или же попустительства со стороны трех братьев Клода — Себастьена, Виктора и Дени. Можно быть твердо уверенным, что и это голословное утверждение — лишь еще один пример злонамеренных сплетен, предметом которых Ришелье был на протяжении всей своей карьеры.
Заявления об атеизме Ришелье также не следует принимать в расчет. Они свидетельствуют лишь о том, насколько дикие обвинения выдвигали против него и сколь сильна была приверженность сторонников правого крыла католицизма к антигугенотской идеологии, которая могла заставить их ради дискредитации Ришелье зайти в своих коллективных фантазиях так далеко. Меньше поводов для комментариев давало исполнение Ришелье его религиозных обязанностей, и мы имеем надежные подтверждения его благочестия из источников как внутри, так и за пределами домашнего круга. Он достаточно хорошо чувствовал щекотливость своего положения и испрашивал у папы позволения обсудить в Королевском совете необходимость вступления в войну, которая требует пролития крови, и он чуть ли не умолял папу внести изменение в его священнические обязанности (в котором недавно было отказано испанскому кардиналу), касавшееся ежедневного чтения бревиария. Это занятие отнимало у него не менее часа в день. Он старался не пропускать мессы, сам проводил службы по большим церковным праздникам и каждую неделю исповедовался и причащался. На Пасху он любил удаляться в монастырь.