Тут же помещалась фотография того самого лысого типа – фамилия его, оказалось, Билли Бат, он имеет честь служить агентом-менеджером кинозвезды, ну да, все правильно...
Призраки, говорите? Мазур моментально вспомнил, как Кимберли призналась ему, что с детства боится привидений, и личико у нее при этом было достаточное серьезное. Почему же тогда? Как она выразилась? «Есть обстоятельства...»
Ах, ну во-от оно что! Кажется, он сообразил, что к чему – очередные выкрутасы растленного буржуазного мира, волчьи законы... Как там это именуется? Ага, шоу-бизнес!
Скорее всего, дело тут наверняка не в экстравагантном хобби, а в хитрой рекламной кампании. У них, в Голливуде, это обожают. Все-таки она еще, посмотрим правде в глаза, не настоящая, патентованная и признанная звезда, а именно – восходящая. Еще не факт, что восходящая звезда непременно взойдет. Может и чебурахнуться на взлете, не достигнув небосклона. Значит, все это – чисто рекламная шумиха для поддержания интереса публики: ну как же, очаровательная кинозвезда гоняет шваброй привидений по мрачному старинному особняку – и лучше всего, в том самом купальнике, так оно гораздо более зрелищно... Разлагаются господа капиталисты самым наглым образом, им бы...
– Эй, парень!
Мазур остановился, сбившись с шага, повернул голову.
– Да ты, ты, борода веником, я тебе говорю! – рявкнули уже гораздо ближе. – В белой курточке! Куда летим?
Преспокойно сложив газету, Мазур неторопливо огляделся. Он стоял возле небольшой площади, завершавшейся невысокой старинной церковью – несомненно, испанским католическим соборчиком, учитывая его облик. Зеленели аккуратно подстриженные газоны, по периметру площади стояло несколько скамеек с гнутыми спинками, но людей тут не было ни души, время уже близилось к полудню, и жара прогоняла с улиц тех, у кого не было неотложных дел.
Метрах в десяти от Мазура остановился армейский джип, покрашенный в классический оливковый цвет, с какими-то цифрами и буквами на дверках. За рулем сидел здоровенный детина в белоснежной морской форме и каске, на которой огромными литерами было выведено: «NP», рядом с ним располагался второй, форменный брат-близнец и по росту, и по грозному облику, и по одежде. А третий – та же горошина из одного стручка, отличавшийся разве что нашивками, свидетельствовавшими, что эта дылда носит гордо звание сержанта и является самым главным среди троицы, – остальные-то рядовые, сразу видно...
– Ну, ближе, ближе! – словно бы с некоторой даже радостью понукал сержант, маня Мазура рукой.
Остальные двое таращились молча, но с нехорошим азартом. Мазур медленно сделал пару шагов в направлении машины.