«Рэйндж-Ровер» катил по заливаемому дождём шоссе. Машин почти не встречалось, на хвосте никто не сидел. Беглый зек мог поздравлять себя с удачным избавлением от всех сегодняшних неприятностей. И всё же что-то его беспокоило. Интуиция, обострившаяся за годы полной риска бандитской жизни, предупреждала о какой-то затаившейся опасности. Хлопенкова не отпускало чувство, будто в машине ещё кто-то есть, кроме них с Оксаной.
Он несколько раз оборачивался назад, но за коробками ничего нельзя было разглядеть.
Оксана пыталась завязать разговор.
— Домой мне теперь, значит, возвращаться нельзя? — спрашивала она тихим голосом. — Посадят меня?
— Тебя-то за что?
— Как за что. За то, что укрыла тебя.
— Не пори ерунды, — Хлопенков не сводил глаз с рассекаемых фарами струй дождя, в которых тонуло пространство перед машиной. — Никто тебя не посадит. Сейчас возьмем баксы, заедем в Москву к одному корешу и двинем на Украину. А оттуда в Румынию. Ксивы нам сделают…
— Искать нас будут, — почти простонала она. — Ведь поймают…
— Не поймают!
Над машиной сверкнула молния, прокатился оглушительный раскат, и Хлопенкову опять послышалось, будто в джипе среди коробок что-то зашевелилось.
— Оксан, слышь, — он метнул взгляд на спутницу. — Приглядись к коробкам. Что это мы везем?
Она приподнялась на сиденье.
— Тут плохо видно… А, вот… Вермишель. Коробки с вермишелью. Это, наверное, дружки Азизбека вермишель везли на рынок, да и ко мне заехали. Они ж на рынке ошиваются…
Хлопенков хмыкнул, вдруг резко свернул к обочине и остановился.
— Ты чего, Никола? Машина, что ль, сломалась?
Зек, не ответив, раскрыл дверь и всмотрелся в пелену ливня. В кабине повеяло сыростью.
— Сиди здесь, — сказал Хлопенков. — Я сейчас вернусь.
Он поднял воротник и выскользнул из машины под дождь.
Небо расколола молния, озарив шоссе и тёмные деревья, и почти сразу яростно треснул гром. Хлопенков пробежал вдоль машины. Так он и думал: задняя дверца не захлопнута. В джип мог кто-то вскочить, когда он отъезжал!
Зек достал из кармана нож, на котором ещё не засохла кровь Махмуда. Перехватил его поудобнее, готовясь нанести удар сразу, как только увидит незваного пассажира. Резко распахнул дверцу. За ней никого не было. Вспышка молнии осветила коробки с большими фабричными надписями на боках: «Макаронные изделия».
Коробки были разных размеров и стояли не слишком плотно. Ни в одной из них, тем более между ними, не мог поместиться человек. Это было совершенно исключено. В полумраке Хлопенков почти вслепую пошарил рукой по их картонным бокам, а затем с силой захлопнул дверь. «Нервы совсем расшалились, — подумал он. — Если и есть ещё кто в этой машине, то только мыши!»